выглядела удивительно спокойной.
— Знаешь, ты всегда был хорошим мужем. Харолд В. Смит закашлялся.
— Спасибо.
— Но тебя часто не было дома. Когда ты служил в ЦРУ, то подолгу отсутствовал. Потом ты перешел в Фолкрофт, и я надеялась, что теперь все изменится, но стало только хуже.
— Я выполняю свой долг — виновато отозвался Смит.
— Много лет назад случилось, что ты отсутствовал почти год. Помнишь?
— Помню. Я был на Филиппинах.
— В это время, Харолд, признаюсь, я не была тебе абсолютно верна.
Директор лечебницы покачнулся, будто его ударили.
— О нет! — воскликнул он.
— Не важно, как его зовут. Мы были молодыми~ Все произошло так случайно, мимолетно, малозначительно! Но я до сих пор чувствую себя виноватой.
— Почему ты рассказываешь все это только сейчас?
— Потому, — ответила Мод, понизив голос и опустив глаза, — что в это время я родила ребенка. Сына.
— Не может быть!
— Я знаю, как это нелепо звучит, но так оно и есть. Родился славный маленький мальчик с темными глазами и очень обаятельной улыбкой. Я хотела его оставить, но не решилась. — Выцветшие голубые глаза Мод умоляюще посмотрели на Смита. — Харолд, я до сего дня не знаю, твой ли это сын или результат моей~ неосторожности. Видишь ли, выяснилось, что я беременна, только через шесть недель после того, как ты уехал. Неизвестно было, чей он, и потому через неделю после родов я отдала его на усыновление.
— Сын~ — ошеломленно произнес Смит. — Но теперь он уже, должно быть, вырос, стал взрослым.
— Харолд, ты не представляешь, как я мучилась все эти годы.
Смит прикоснулся к стеклу, за которым виднелось страдальческое лицо жены.
— Мод~
— Время шло, и я все больше и больше убеждалась, что это твой сын, Харолд. Не знаю, с чего я взяла, но нисколько не сомневаюсь в этом. И с каждым днем мне его все больше и больше недостает.
— Я~ я не знаю, что и сказать. Что случилось с этим мальчиком?
— Я отдала его на усыновление.
— Можно восстановить ход событий~ Конечно, можно восстановить.
— Однажды утром я оставила его на ступенях приюта в Нью-Джерси. И ушла, не оглядываясь. Не знаю, как его можно теперь найти.
— Приюты ведут учет.
— Этот сгорел много лет назад, Харолд. Это тупик.
Серое лицо Харолда В. Смита внезапно побледнело.
— Этот приют. Мод~ Как он назывался?
— Что-то святое. Католическое название. Я выбрала именно его потому, чтобы меня потом не искали.
— Подумай хорошенько. Мод, — тихим, настойчивым голосом произнес Смит. — Ты оставила записку? Может быть, дала мальчику какое-то имя?
— Да. Я придумала ему имя. Наверное, решила, что потом сумею найти его по этому имени.
— И как же ты его назвала?
— Уильямс. Римо Уильямс.
Харолд В. Смит посмотрел на свою жену так, будто увидел привидение. В ушах у него внезапно зазвенело.
— Ты назвала своего сына Римо Уильямс? — прохрипел он.
— Я подобрала это имя по карте Италии. Сан-Ремо — так хорошо звучит! А Уильямс — это название колледжа, в котором училась моя сестра.
Харолд В. Смит был в шоке. Он на мгновение лишился дара речи, а когда заговорил вновь, голос его заметно дрожал.
— Мод, давай не будем сейчас об этом. Отправляйся к своей сестре и жди меня. Обещаю тебе, мы вместе найдем этого мальчика и установим, кто его отец. Я тебе обещаю.
— О. Харолд, ты так добр ко мне! И так все прекрасно понимаешь!
И Мод Смит прижала свои бледные губы к стеклу, оставив на нем бесцветный отпечаток.
Затем она ушла. Харолд Смит долго еще смотрел на этот слабый след на стекле, потом вернулся на свое место.
Остаток ночи он не спал. Мозг его бешено работал.
А в усталых серых глазах появился какой-то новый блеск.
Доктор Мюррей Саймон проводил обход.
Перед собой он толкал тележку, на которой лежали различного рода лекарства, предназначенные для обитателей психиатрического отделения. Обычно лекарства раздавала медсестра. Однако штаты были урезаны до предела, поэтому оставшиеся медсестры работали только в отделении для выздоравливающих.
Кроме того, делать обход в общем-то входило в обязанности доктора Герлинга. Но доктор Герлинг сам находился в отделении для выздоравливающих, после того как подвергся нападению одного из пациентов, которых выписывал из психиатрического отделения.
Доктор Герлинг толком так ничего и не рассказал. Впрочем, теперь в такой тревожной обстановке его состояние не вызывало беспокойства. Доктор Герлинг наверняка выздоровеет. А вот поправится ли Фолкрофт — неизвестно. Огромное число пациентов кто-то выпустил из палат, и лишь с огромным трудом их удалось водворить на место. Ходили слухи, что в больничном морге находятся тела агентов ФНУ Никто не знал, что с ними случилось, и никто не осмеливался расспрашивать. В конце концов кто-кто, а ФНУ знает, как наказывать слишком любопытных.
Так что пока агенты ФНУ бог знает с какой целью бродили по зданию, доктор Мюррей Саймон взял на себя обеспечение лекарствами психиатрического отделения.
Ничего сложного, поскольку доктор Герлинг составил очень точные инструкции. Обычный маршрут вскоре привел доктора Саймона к двери с надписью «Бисли».
Доктор заглянул в палату. Пациент сидел за письменным столом в своем красном пиратском костюме.
— Время принимать вашу ежедневную дозу, милый друг, — проговорил доктор Саймон, отпирая дверь.
Пациент повернул голову и усмехнулся. Зловеще сверкнул его единственный глаз.
Саймон вздрогнул. Несомненно, мужчина был очень похож на Дядю Сэма Бисли. Конечно, будь Дядя Сэм жив, он выглядел бы гораздо старше, чем этот бедолага. Собственно, как шутили в отделении, если бы Дядя Сэм был еще жив, то он давно бы уже умер.
— Время принимать лекарства, — бодро повторил доктор, подавая пациенту ярко-розовую пилюлю и бумажный стаканчик с водой.
Пациент взял и то, и другое. Посмотрев на пилюлю, он нахмурился.
— Какой-то неправильный цвет. Она должна быть пурпурной.
— Чепуха! Это ваше обычное лекарство. А теперь выпейте.
Пациент подчинился. Он проглотил таблетку и выпил воду.
— Откройте рот, пожалуйста.
Пациент исполнил просьбу. Пошуровав ложкой и удостоверившись, что розовая таблетка не спрятана под языком и не зажата за щекой, доктор Саймон кивнул и продолжил обход.
Увидев знакомую кислую физиономию, он очень удивился.
— Доктор Смит?
— Приведите сюда Бралла, — хриплым голосом отозвался Смит. — Скажите, что я хочу сказать ему кое-что важное.
