людям вести непрерывный огонь, чтобы враг не смел даже голову поднять.
Но это не остановило противника. Бандиты вскинули оружие и стали стрелять вслепую. Седан, автофургон и грузовик приняли эти выстрелы на себя. Пуленепробиваемые стекла покрылись трещинами. С шипением оседали покрышки, машины непрерывно покачивались на рессорах.
— Укрыться за движками! — скомандовал Колдстад.
Подчиняясь приказу, один из его людей переместился и получил пулю в ногу.
Колдстад в ответ прострелил руку, пытавшуюся направить на них «узи». Эта акция, похоже, только взбесила противника, поскольку наступило короткое затишье, за время которого враг перегруппировался и внезапно двинулся вверх по склону, стреляя и крича подобно индейцам-команчам.
— Что они там орут? — пытаясь перекричать шум, спросил Колдстад.
Никто ему не ответил — все были слишком заняты.
Колдстад тоже принялся стрелять. Он наугад выбрал одного из атакующих и ранил его в бедро. Человек споткнулся и упал ничком. На спине его куртки мелькнули белые буквы. Колдстад не мог их разобрать, но эти буквы явно были ему знакомы.
— Прекратить огонь! Прекратить огонь! — заорал Колдстад.
Один из агентов обернулся.
— Что?
— Я сказал — прекратить эту дурацкую стрельбу!
Тщетно. Никто не обратил на его приказ ни малейшего внимания. Люди Колдстада были слишком заняты спасением собственных жизней.
— ФНУ! ФНУ! — крикнул Колдстад. — Черт побери, мы из Федерального налогового управления!
В ответ вылетело одно из последних уцелевших в автомобиле стекол.
Колдстад упал на тело Гринвуда и сорвал с него синюю куртку с написанными на спине буквами ФНУ. Сейчас эти буквы были залиты кровью.
И все-таки надо попытаться. Колдстад протянул руку и отломил автомобильную антенну. В сантиметре от него в капот машины ударила пуля. Колдстад нацепил куртку на антенну и приподнял ее над головой.
Под градом пуль куртка тут же стала крутиться в разные стороны.
— Черт возьми, прочтите, что там написано! — сквозь зубы процедил Колдстад.
Что хуже всего, у его людей иссякал боезапас.
Колдстад бросил антенну и, когда люди в черном с двух сторон перешли в наступление, поднял руки над головой.
— Мы сдаемся!
Подчиненные последовали его примеру — за исключением тех, кто пытался спрятаться под шасси автомобилей.
Коренастый мужчина в бесформенном белом капюшоне на голове подошел к Колдстаду, держа в руке ружье.
— Не двигаться! — крикнул он, не отнимая побелевшего пальца со спускового крючка. — УБН!
— ФНУ! — рявкнул в ответ Колдстад. — Мы из этого идиотского ФНУ!
Повисла оглушительная тишина. Челюсти у всех отвисли, лица стали серыми.
Кто-то громко выругался, некоторых одолела икота. С белым как мел лицом Колдстад поднялся на ноги, убедившись, что палец собеседника, лежащий на спусковом крючке, вновь стал розовым.
— Вы здесь командуете? — спросил Колдстад.
Толстяк откинул белый капюшон. Показались лохматая рыжая борода и сверкающие глаза.
— Тардо. Управление по борьбе с наркотиками.
— Колдстад, ФНУ. Вы только что уничтожили три служебные машины, не говоря уже о моем стажере.
— Сами начали, — угрюмо заметил Тардо.
— Вы, словно варвары, выскочили на берег, как будто здесь Нормандия, — резко отозвался Колдстад. — Конечно, мы начали первыми. Решили, что вы из наркомафии.
— Черта с два!
— Мы наложили арест на эту больницу за отказ сообщить о прибыли в размере более десяти тысяч долларов и за нарушение параграфа 881 раздела 21 кодекса Соединенных Штатов.
Тардо помрачнел.
— Здесь предположительно находится фабрика по изготовлению наркотиков. Это наше дело.
— Почему вы так считаете?
— Некто по телефону сообщил, что через их банковский счет регулярно проходят большие суммы.
Колдстад моргнул.
— Нас тоже это насторожило. Подобные вещи находятся в нашей компетенции.
— Как бы не так!
Свирепо сверкая глазами, мужчины шагнули навстречу друг другу и чуть не столкнулись носами. Подчиненные нехотя потянулись к оружию.
— У меня трое раненых, — заявил Тардо. — Так что у меня преимущество.
— А у меня один раненый и один убитый. Съели?
Разгневанный Тардо заскрежетал зубами.
— Пожалуй, так мы перестреляем друг друга, — тихо сказал он.
— Пусть фишки останутся там, где легли, — откликнулся Колдстад. — Точно на том самом месте.
— Вот что я вам скажу. Вы получаете медицинское оборудование и наличные. Мы получаем банковский счет, машины и, конечно, наркотики, которые обнаружим. И сначала пойдет УБН. Справедливо?
— Мы уже наложили арест на банковский счет, — сказал Колдстад. — А наш агент убит пулей УБН. Так что сначала пойдет ФНУ.
Тардо задумчиво поскреб бороду.
— Это здание тянет на добрых десять миллионов. Ладно, все, безусловно, ваше, если мы сможем свести взаимные претензии к минимуму. Что скажете?
— Годится.
Тардо протянул руку.
— Значит, договорились?
— Из-за Гринвуда у меня сейчас руки трясутся.
— Кто такой Гринвуд?
— Да вон лежит~ удобряет землю своими мозгами, — резко ответил Колдстад.
Глава 4
Мастер Синанджу обычно вставал вместе с солнцем. Но сейчас там, где он спал, солнца не было. Корейца окружала тьма. В этом затхлом помещении с серыми стенами не было окон и, конечно, никогда не светило солнце.
Мастер Синанджу был стар — настолько стар, что за всю историю человечества любой бы радовался возможности дотянуть хотя бы до половины им прожитого — он уже давно встретил свою сотую зиму. Правда, сейчас старец спал на простой тростниковой циновке в самом глубоком подвале кирпичной крепости своего императора, в местечке под названием Фолкрофт.
Так было надо, и Чиун, Верховный мастер Синанджу, с этим мирился.
Для того чтобы понять, что начался новый день, ему вовсе необязательно было видеть солнце. Мастеру сообщало об этом его совершенное тело, а ясный ум тотчас воспринимал эту информацию, и Чиун каждый день просыпался в назначенный час.
Нынешним утром тело мастера еще спало, когда какие-то грубые звуки оскорбили его чувствительный слух.
Чиун резко приподнялся; стоило только пробудиться сознанию, как глаза его тут же открылись.
Стены темницы — у западных людей такие помещения считаются подвальными — были толстыми, сделанными из той отвратительной смеси песка и грязи, которую называют бетоном. Тем не менее и сюда долетали очень громкие звуки.
Шум оказался именно таким.
Резкие звуки выстрелов из оружия, которое белые придурки применяют так неумело, что даже не могут
