— В предварительном сказано — наркотическое опьянение.
Мелвис громко откашлялся. Все, попался, брат.
— Мы с доктором как раз обсуждали этот аспект. Верно я говорю, док?
— Наркотических веществ в крови машиниста не обнаружено, — спокойно отозвался медэксперт.
— Жаль, что в предварительный отчет вкралась ошибка, — резко проговорил Римо.
— Постойте, не так сразу... Мы пока только собираем информацию.
Римо Ренвик подошел к операционному столу и указал на прикрытое полотном тело.
— Машинист?
— Да. Знаете, на вашем месте я не стал бы откидывать простыню. Зрелище, надо вам сказать, малоприятное.
Не обращая внимания на слова Мелвиса, Римо отбросил простыню, взял в руки голову, осмотрел ее, словно баскетбольный мяч после прокола, и перебросил голову Чиуну. Маленький старичок поймал ее так уверенно, будто всю жизнь занимался ловлей человеческих голов.
— Эй, осторожнее! — крикнул медэксперт.
— Да пусть развлекаются, — хмыкнул Мелвис. — Похоже, нервы у ребят крепкие.
Старик перевернул голову и стал изучать срез. Его товарищ тем временем осматривал срез на шее.
— Посмотри-ка, Чиун, — кивнул он.
Азиат приблизился. Разрез на шее покраснел, но крови не было. Рану тщательно промыли и дезинфицировали.
— Отрезало стеклом, как пить дать, — сказал Каппер.
Старый малыш в юбках покачал головой.
— Нет.
— Ее не стеклом отрезало? — переспросил Римо.
— Потом объясню. — Он многозначительно кивнул на медика и Мелвиса. — Подальше от любопытных ушей.
— Что-то слишком вольно вы ведете себя в присутствии официального лица да еще при исполнении, — заметил Каппер.
— Извините, — иронично бросил Римо и обратился к маленькому корейцу: — Ему снесло голову. Если не стеклом, то чем же?
— Потом, — отрезал Чиун.
Римо в упор посмотрел на Мелвиса.
— Проясните суть дела.
— Вы читали предварительный отчет?
— Я читал. Он — нет. Так что нам хотелось бы послушать вас.
— Локомотив врезался в стоявший поперек путей в Биг-Сэнди спортивный джип. Обломки тащились за составом несколько миль, а потом поезд врезался в ограждение товарного депо в Тексаркане. Машинист погиб. Значительный участок рельсов разворочен. Вагоны завалились набок. Вот, собственно, и все.
— А где машинисту отрезало голову? — спросил старый кореец.
Удар пришелся точно в цель.
— Пока точно не установлено. Одни думают, что на переезде. — Мелвис взглянул на медика. — Другие считают, что машинист погиб в депо.
— А вы как думаете? — уточнил Римо.
Красные ручищи эксперта НСБП судорожно вцепились в панаму.
— Я не хотел бы пока высказывать свое мнение по этому вопросу.
— Хорошо бы взглянуть на место происшествия, — проговорил мастер Синанджу.
— Какого? Первого столкновения или второго, настоящего?
— Первого.
— Как скажете. Моя машина к вашим услугам.
Все трое двинулись к выходу, но на пороге Мелвис остановился и повернулся к медицинскому эксперту.
— Док, надо бы обложить этого парня льдом. Сдается мне, нам еще предстоит с ним поработать.
По пути к машине Каппер впервые испытал что-то вроде уважения к незваным гостям. Все началось с того, что он спросил Чиуна:
— Вы в самом деле в молодости водили паровозы?
— Да, между Кесонгом и Синуйджу. Много, много раз.
— Господи, да я, похоже, опоздал родиться лет на восемьдесят. Как бы я тогда наслаждался запахом пара и дыма из топки!
— Согласен. Запах пара ни с чем не сравним.
Римо посмотрел на обоих как на чокнутых.
Когда они подошли к нанятой ими в Бостоне машине, Римо спросил:
— Что ты там болтал насчет пара?
— Это так, для отвода глаз, — беззаботно отозвался Чиун. — Я кое-что смыслю в поездах и потому решил поболтать, поддержать беседу.
— Давай-ка болтать лучше буду я.
— Ладно, там видно будет. Потом поговорим.
— Ага, поговорить успеем. Ехать аж пятьдесят пять миль!
— Следи за дорогой. Я буду думать.
— Как хочешь, — откликнулся ученик.
Мелвис уже выезжал со стоянки. Римо подождал, пока он выберется на дорогу, затем пристроился следом.
По дороге в Биг-Сэнди они миновали товарное депо. Рабочие при помощи двух гусеничных тракторов как раз поднимали лежащие на боку вагоны.
Чиун высунулся из окна.
— Что ты там увидел?
— Интересно посмотреть, как это делается теперь. Во времена моей молодости люди использовали быков.
— А что, в те дни в Корее действительно уже были поезда?
— Ну да. В Пхеньяне их называли «ки-ча», то есть «паровые экипажи». А мы называли их «чеол- ма».
Ученик покопался в памяти, стараясь вспомнить значение слова.
— Железные кони.
— Правильно. Мы называли их железными конями.
— Забавно! Точно так же их называли индейцы в годы строительства трансконтинентальной железной дороги.
— Ничего удивительного, Римо. Здесь когда-то жили мои предки.
— Ну-ну, перестань, Чиун. Если один из твоих предков пересек Берингов пролив и тут поселился, это еще не значит, что все индейцы Америки корейского происхождения.
— Но я сам читал! Ваши же историки утверждают, что Америку заселили корейцы.
— Слышал бы тебя Лейф Эйрикссон[5]. Или хотя бы Колумб.
— Я знаю, что говорю. Здесь простирались лишь пустынные земли, пока их не освоили корейцы. Мы заселили пустыню, чтобы восстановить гармонию. А потом пришли белые люди и принесли с собой зло.
— Насмотрелся сериала Кевина Костнера, — хмыкнул Римо.
— Да, белые люди причинили много боли родичам моих предков. И я помышляю о том, чтобы Император Смит вернул мне землю, украденную у моих отцов.
— Как же! Жди-дожидайся.
— Ты не понял, Римо. Я не претендую на все земли. Я говорю только о западном побережье Кутсен- реки.
— Где это? — удивился ученик. Он знал, что «кутсен» по-корейски означает «грязный».
— Вы, захватчики, назвали эту реку Миссисипи, — с презрением процедил старик сквозь зубы.
