— Харолд, приезжай домой! У тебя усталый голос.
— Буду завтра, — бросил муж и положил трубку. Только что ему пришло в голову, что он совершенно напрасно сообщил Мод о катастрофе. Не было никакого резона напрасно беспокоить ее.
Всю ночь Смит напряженно работал, делая паузы только во время неудержимых приступов кашля. Во рту появился кисловатый привкус, в животе урчало. Он принял желудочную таблетку, но она не помогла.
Утром он попросил секретаршу приготовить черный кофе и ни словом не обмолвился о катастрофе.
До сих пор поступали отчеты о происшествии в Мистике. Число зафиксированных жертв мало-помалу росло. Можно было предположить, что всего при крушении погибло больше сорока человек. Смит вникал в содержание отчетов, совершенно забыв о том, что сам он едва избежал гибели.
В его представлении человек в любом случае либо жив, либо мертв. Третьего не дано. Даже при крупных железнодорожных катастрофах. «Почти» не считается.
Первые бюллетени ничего не проясняли, к тому же они постоянно корректировались. В них говорилось, что катастрофа произошла из-за превышения скорости. Причиной называли «человеческий фактор»; в переводе на нормальный язык это означало переутомление или же наркотическое опьянение машиниста.
Прочитав, что поезд врезался в находившийся на путях бульдозер, Смит насупился.
— Откуда взялся бульдозер посреди железной дороги? — пробормотал он вслух.
В следующем отчете высказывалось предположение, что бульдозер принадлежал ремонтной бригаде, чинившей проложенный вдоль путей телефонный кабель. Вероятно, неповоротливая машина пересекала железнодорожное полотно и заглохла. Автор отчета особо отмечал, что свидетелей инцидента не было, равно как не было и сообщений о погибших или пропавших без вести ремонтниках.
— Чушь какая-то! — воскликнул Смит. — Рельсы проложены совсем рядом с водой, и бульдозер никак не мог пересекать дорогу в этом месте.
И тем не менее в сообщениях повторялось одно и то же: железнодорожное полотно перегородил бульдозер. Журналисты и не пытались выяснить, что он делал на путях. Их интересовали только голые факты, а объяснять как и что — обязанность специалистов.
Смит вызвал на дисплей информацию о происшествии в Биг-Сэнди.
Вроде бы ничего особенного: на переезде водитель автомашины попытался проскочить перед приближающимся поездом. Как ни печально, такие ситуации повторялись ежегодно.
Совсем иное дело — характер смертельного ранения машиниста Южной Тихоокеанской компании и последующая судьба поезда. Пожалуй, здесь не обойтись без тщательного расследования. Непонятно, почему эксперт НСБП в предварительном заключении утверждал, что погибший машинист находился в состоянии наркотического опьянения.
Именно поэтому Смит отправил Римо в Биг-Сэнди. Ясно ведь, что с расследованием в Мистике пока можно подождать. Там сейчас работают спасатели. И НСБП.
Ко времени, когда Римо позвонил из Техаса, глава КЮРЕ ничего нового не узнал.
— И кого там разбирает с утра, — проворчал он и потянулся к трубке синего телефонного аппарата.
— Смитти, мы кое-что установили.
— Ну?
— Машинист был обезглавлен.
— Я знаю.
— Нет. Вы думаете, что ему перерезало шею осколком стекла. А Чиун утверждает, что это дело человеческих рук.
— Что?!
— Кто-то снес ему голову мечом.
— Как вы сказали, Римо?
— Чиун считает, что машинисту отрубили голову мечом.
— Кто?!
— Пока непонятно.
— Нет уж, выкладывайте!
Римо буркнул в сторону:
— Папочка, объясни ему. Лучше ты сам все расскажешь...
В трубке послышался скрипучий голос мастера Синанджу:
— Император, я имею сообщить вам невеселые новости.
— Да, что такое?
— Ваши слуги пришли к выводу, что к делу причастны иностранцы.
Смит промолчал. Пусть Чиун сначала изложит суть дела, хоть и по-своему.
— Все преступления совершили японские агенты. Не исключено, что один-единственный японец.
— С чего вы взяли?
— В обоих случаях железную дорогу перегородили машины японского производства.
— Как вы узнали, мастер Чиун?
— В том месте, которое не без основания называется Мистиком, я самолично установил марку бульдозера. Это «хидео».
— Так. Фирма известная.
— А здесь, в краю ковбоев, трагическую развязку вызвал «ниндзя».
— Что? Вы сказали — ниндзя?
— Он имеет в виду джип «нишицу-ниндзя», — пояснил Римо.
— В наше время в Америке много японских машин, — осторожно возразил Смит. — Думаю, просто так совпало.
— Есть еще одно обстоятельство, о Император! В обоих случаях видны отчетливые следы катана.
— Катана? Я правильно расслышал?
— Вам известно это слово?
— По-моему, так назывался древний японский меч.
Чиун тотчас обернулся к ученику:
— Смит знает, что такое катана. Почему не знал ты? — упрекнул он.
Слышно было, как Римо устало ответил:
— Как-то не хватало времени выучить.
— С семьдесят первого года?
— Да отстань ты, папочка!
Глава КЮРЕ поспешил остановить спор мастеров Синанджу.
— Мастер Чиун, не могу себе представить, зачем...
— Есть и еще кое-что. Вчера на меня напал противник, равного которому я никогда не встречал.
— Быть не может!
— Это ронин. Знаете такое слово?
— Нет.
— Вот видишь! — донесся торжествующий голос Римо. — Даже Смит не слышал!
— Тише. Ронин — это самурай, оставшийся без хозяина, — объяснил Чиун своему Императору.
— Класс самураев уничтожен много лет назад, — отозвался глава КЮРЕ.
— Хотел бы я, чтобы так оно и было, — печально возразил кореец. — Собственными глазами я видел бывшего самурая. Он скрылся. И украл нашего дракона.
— "Драгуна", — поправил его Римо.
— На нем негодяй от нас и удрал. Иначе мы, исполняя вашу волю, уничтожили бы его.
— Гм... А Римо его видел?
— Нет, он не видел. Ронин вышел из моря в то время, когда Римо был занят другими делами. Ронин свиреп. И могуч, о Император.
— Ронин вышел из моря? — переспросил Харолд В. Смит. В памяти его всплыло вдруг смутное воспоминание о том, что он недавно видел своими глазами.
