— Почему? — Владимир Иванович оторвался от черновиков и непонимающе взглянул на Эльвирочку.
Девушка закончила выполнять последние упражнения комплекса ритмической гимнастики и, растянувшись в шпагате, сидела на ковре.
— Сходи, пожалуйста, милая, без меня. Боюсь мысль потерять. Закончу последнюю главу и — всецело отдаюсь в твое распоряжение.
— Нет! Хватит, родной, — девушка поднялась с ковра и, усевшись на колени Ахенэева, провела рукой по его щеке. Раздался легкий треск. — Кошмар! Не кожа а наждачная бумага.
Эльвирочка отдернула руку и, посмотрев на покрасневшую от жесткой щетины ладонь, скомандовала:
— Довольно отнекиваться. Быстро в ванную. Бриться, мыться, одеваться! Пять минут на сборы. Я не допущу, чтобы мой любимый мужчина зачах, пусть даже и в кондиционируемом помещении.
Владимир Иванович с сожалением отложил недописанные листы бумаги и, согласившись в душе с любимой, поплелся в ванную.
— Только не надолго. Часика на два. — Выговорил он себе поблажку. — Хорошо?
— Там посмотрим, — слукавила перебирающая наряды девушка. Глянув на себя в зеркало, она взбила волосы, потом наоборот, расчесала их широкими прядями и, сокрушенно вздохнув, заплела густую тяжелую волну в толстую косу.
Видя мучительные попытки казаться красивей, чем минуту назад, даже Ахенэеву стало ясно, что только парикмахерская отнимет не меньше двух часов.
— Пусть будет так, как она хочет. Выкрою вечерком время, допишу, — успокоил себя Владимир Иванович и принялся за бритье.
Минуло почти двое суток, а уехавшие за бабулькой Яков и Баламутрия, как сквозь землю провалились.
А началось с того, что жених категорически отказался проводить церемонию бракосочетания без родственницы, Баламутрия же поручила подруге связаться с Проксимой и вызвать отца.
Молодые уехали, а Сатана, тем временем, приказал готовить один из залов Адтелерадио к свадьбе.
И загудел телецентр.
Режиссеры и редакторы сбились с ног в поисках перечисленных самим Повелителем приглашенных. Список гостей изобиловал не только знаменитостями, но и нужными, в дальнейшем, молодоженам, лицами.
Труппа артистов из Богемы, в который раз, прогоняла программу праздничного концерта.
В срочном порядке пригласили двух известных кулинаров из обеих систем, чтобы блеснуть национальной кухней.
Все упиралось в виновников торжества.
Ожидали прибытие новобрачных с родственницей поутру, но ни они, ни телефоны со знакомым Яшиным голосом не давали о себе знать.
Звонил кто угодно, даже Антихрист соизволил проявить заинтересованность и обещал приехать — не было самих: Якова и Баламутрии.
В парикмахерской, куда зашли Эльвирочка и переоблачившийся из фирменных джинсовых доспехов в шикарный, купленный в «саркофаге» костюм Владимир Иванович, естественно, было непродохнуть. Предусмотрительно захвативший записную книжку Ахенэев кое-как умостился на банкетке и, отправив Эльвирочку к маникюрщице, где была поменьше очередь, приготовился было продолжить творческие изыскания, как в это время чей-то, обращенный непосредственно к нему знакомый голос истерично взвился к потолку:
— Где мой муж? Верните мне князя, супруга… — перед фантастом стояла «мать» семерых, еще не родившихся детей князя Загробштейна.
Находящиеся рядом с Ахенэевым представители сильного пола, ожидавшие, как и он, своих спутниц, с интересом заводили мордами: превратились в активных болельщиков — наблюдателей. Скучное, скрашиваемое лишь тихим гудением фенов, безмолвие было нарушено. Сам того не желая, Владимир Иванович оказался в центре внимания.
— Вот ведь принесли черти идиотку на мою голову! — Ахенэев лихорадочно искал выхода из создавшегося критического положения и — нашел.
— Девушка?! Какого князя Вы имели в виду? Вы что-то явно перепутали.
Не блещущая идеальными формами грудь лаборантки застыла в стадии вздоха. По широко раскрытым глазам и бессловесно разинутому рту можно было предположить, что бедная девица вот-вот брякнется от удушливого возмущения в обморок. Владимир Иванович даже немного растерялся.
— Надо быть помягче, раз от чертовой бабушки сорвалась, то нервишки точно не в порядке. — Поднявшись с банкетки, он легонько похлопал спасительницу по худосочной спине и тем самым возродил работу дыхательных органов.
— Успокойтесь, девушка, — тронув руку несостоявшейся «матери-героини», он пресек следующий всплеск истерики просьбой отойти к выходу.
— Что Вы делаете? Принародно нарушаете конспирацию, — принялся выговаривать энергично задышавшей девице фантаст. — Видите, — Ахенэев указал на свою шевелюру.
— Вижу, волосы, как волосы. Ну и что? При чем тут мой супруг. Что вы голову морочите! Где Яша?
— Вы ничего не понимаете? Вспомните. Была у меня прическа или нет?
— Вроде бы не было. Только возле ушей, — девица уже заинтересованно взглянула на Владимира Ивановича. — Но, какое это имеет отношение к моему супругу?
— Самое прямое! Вы за прессой следите? — Заговорщицки прошептал Ахенэев.
— Какая пресса?! Где мой муж?… Во ВКиБ обратилась, так там вышел какой-то смазливый ангелок, накрашенный, расфуфыренный, в голубом балахончике и — лишь крылышками развел. Правда, стал допытываться, откуда я его знаю и говорит: «Я бы его само с огромным удовольствием увидело».
Пристал ко мне, паспортные данные зачем-то переписал и грубо так приказал позвонить ему лично, как только Яша объявится. Такой нахал — даром что с нимбом! — Лаборантка опять вернулась к наболевшему. — Скажете, вы, наконец, где мой супруг или нет?
Владимир Иванович убедился, что окружающие уже потеряли к ним интерес и тоном, позаимствованным у знаменитого Штирлица, вполне членораздельно и внятно произнес.
— Яков ныне, милейшая, в подполье! Неужели не в курсе, что весь прежний Вкибовский аппарат арестован? Самого Антихриста судить будут, и чем это кончится, одному Сатане известно! Даже мне, имеющему, казалось бы чисто косвенное отношение ко ВКиБу и Антихристу, и то приходится скрываться, переходить на нелегальное положение. Каждый день меняю внешность. А что поделаешь? — Владимир Иванович коснулся своих роскошных волос, — После контакта с Вами придется наголо сбрить. Учтите, только из-за Вас! Подняли крик на весь салон: «Где Загробштейн? Где Загробштейн?» После такого крика наверняка нагрянут агенты тайной службы, потащат пытать. Что Вы наделали?!
Лаборантка, оглушенная преподнесенной новостью нервно закрутила по сторонам лошадиной челюстью. А Ахенэев, для пущей убедительности, взял с журнального столика номер «Преизподнеш пресс» и поднес его напуганной лаборантке.
— Вот, прочтите, — он указал место, где упоминался Э. Тьмовский. — Понятно теперь, каково сейчас Яше?! Так что, мой Вам совет — забудьте на время о Загробштейне! До тех пор, пока не кончатся гонения. А не то, — Ахенэев удрученно покачал пока еще не стриженной головой, — Я Вам не позавидую! И, учтите, агенты не дремлют. Могут нагрянуть в любую минуту!
Из дверей женского зала показалась довольно улыбающаяся Эльвирочка. Но, при виде стоящей рядом с Владимиром Ивановичем плоской очкастой дамы, улыбка моментально превратилась в хищную гримаску.
— Все, — обреченно выдохнул Ахенэев. — Опоздали! Вон идет по мою и вашу душу агент!
