и местного шерифа, чтобы те остановили экипаж именем короля, но от чьего имени? Майора Харрисона? Советника? Харри Хармон был никем. Он просто выдаст свою личность, другие свои планы, предаст свое будущее.
Нет, будет лучше, если он немедленно уведомит Уайтхолл и позволит своему доверенному штату уладить это дело. Они смогут подождать в доме Гэлопа или Элоизы. Или у Мими, когда они завезут ее туда. Проблема была в том, что слугам Горэма нельзя было доверять подобное послание. Джереми Джадд не сможет добраться до нужных людей. Дэниел, который мог бы это сделать, был в деревне, но, вероятно, в беспамятстве или в постели какой-нибудь буфетчицы. И никто не сумеет добраться туда так же быстро или с такой же эффективностью, как это сможет сделать он сам.
До того, как выйти из библиотеки, притворившись, что зевает, Харри задал еще один вопрос:
— Кто-нибудь знает что-нибудь о шантажирующих письмах?
Никто ничего не знал, а Данфорта не был в комнате.
— Предатели, шпионы, вымогатели? Господи, что следующее в твоем списке сплетен, Харри? — спросил Горэм. — Убийства?
В точности так.
В конюшнях Харри сказал сонному груму, что собирается поехать в деревню и провести время со своим кузеном, мистером Стамфилдом. Он отослал мальчика, заявив, что сам оседлает свою лошадь.
Он положил седло на гнедого мерина, а не на своего жеребца, который был слишком известен и легко узнаваем. Ни Харри Хармон, ни его конь не могут быть замеченными на дороге в Лондон или во время ареста в городе. Гнедой не был таким быстрым, но обладал выносливостью и хорошим сердцем. Кроме того, он не доставит такого же беспокойства, как Фидус.
Харри остановился в деревне, как и сказал груму, но только на то время, чтобы оттащить Дэниела от игры в карты и рассказать ему, что случилось.
— Приглядывай за Номой, если я не вернусь к утру.
— Как насчет того, чтобы обыскать комнаты Данфорта в поместье?
— Нет, у нас еще есть время. Следующее требование денег не последует до окончания загородного приема. Держись подальше от неприятностей. И убедись, чтобы то же самое сделала эта женщина.
Харри мчался как ветер, сквозь ветер и иногда — через дождь. Он низко натянул шляпу, высоко намотал шарф, но не наклеил не бороды, ни усов. Сегодня его маскировкой была темнота.
Карета Гэлопа была большой и богато украшенной, ее легко узнавали трактирщики, мимо которых она проезжала, особенно тогда, когда так мало людей путешествовало в такую безлунную ночь. Харри повезло заметить гостиницу, где они остановились, чтобы сменить лошадей и остались на поздний ужин. После этого он ехал в одном с ними темпе, а затем обогнал их в предместье Лондона, подождав, чтобы убедиться, что карета не направилась в доки. Да и почему они должны были направиться туда, когда понятия не имели, что их преследуют или даже о том, что они под подозрением? Затем Харри пронаблюдал, чтобы узнать, отвезут ли они сначала домой Мими. Так и произошло.
Он знал адрес любовного гнездышка на Кларджес-стрит, где Гэлоп содержал мадам Лекруа. Это, по крайней мере, было в досье на участников загородного приема. Он так же знал, что судовладелец не повезет Элоизу домой, в собственный особняк на Рассел-сквер, чтобы не встретиться с беременной женой, которая не ожидала его еще в течение нескольких дней.
Харри промчался по городу к клубу «Макканз», к потайной задней двери, скрытой в переулке за обвалившимся сараем, который был достаточно велик, чтобы спрятать там лошадь. Внутри он нашел управляющего, Фрэнка Харриссона, одного из своих приемных братьев, и отдал целую серию приказов. В темноте офиса Фрэнка он наблюдал, как надежные служащие побежали к армейским казармам, в Уайтхолл и к различным членам разведывательного управления.
Когда закодированные послания были разосланы, Харри пожал руку Фрэнку и произнес:
— Это почти закончилось.
— Мы все молимся, чтобы это было так.
Харри направил гнедого мерина на Кларджес-стрит.
Королевская конная гвардия уже прибыла туда. Люди из Уайтхолла были там, как и с Боу-стрит. Но Харри Хармона там не было, во всяком случае, не у всех на виду. Никто его не видел, но он лично наблюдал, как француженку вывели в наручниках, выкрикивавшую «Смерть англичанам!». О, она на самом деле была виновна, но в чем? Ее будут держать под замком до тех пор, пока Харри не пошлет Дэниела допросить ее, чтобы узнать правду. Гэлоп что-то лепетал, на нем так же были наручники. Жадный дурак продавал оружие врагам своей страны, спал с дочерью своего умершего партнера и оставил свою беременную жену. Он заслуживает того, чтобы его повесили, но более вероятно, что его состояние сможет купить ему вместо казни ссылку. Харри размышлял о том, что будет делать жена Гэлопа.
Мерин отдохнул, пока он наблюдал за арестом, так что Харри направился обратно, но без спешки. Он не осмелился остановиться в своем доме в Кенсингтоне, потому что должен был быть у Горэма до того, как кто-то обнаружит его отсутствие, за исключением Симоны, но сначала остановился в комнате Дэниела в гостинице.
На его стук из-за двери выскочила полуодетая девица и промчалась мимо него.
— Идиот, ты кончишь тем, что подхватишь сифилис.
На Дэниеле было только полотенце и широкая ухмылка.
— Нет, они хорошие, чистые девочки.
Харри осмотрелся в комнате, чтобы убедиться, что она пуста.
— Они? У тебя сегодня было больше одной?
Ухмылка Дэниела стала еще шире.
— Значит, ты усеешь сельскую местность ублюдками. Клянусь, я протащу и четвертую тебя[33], если ты наградишь ребенком одну из твоих шлюх.
— Этого не произойдет. Они пользуются губками, знаешь ли.
Харри знал, насколько ненадежными были такие методы предохранения. И он служил доказательством этого.
— Ты не оставишь младенца без имени, черт бы тебя побрал. Я заставлю тебя жениться на ней, будь она проституткой в таверне или принцессой королевского дома.
— Ты и кто еще, маленький кузен?
— Я и моя шпага, дубина. А теперь одевайся. Ты нужен мне в Лондоне.
— Я здесь ради приема, вспомни.
Так что Харри пришлось рассказать ему об арестах в Лондоне. Затем он объяснил Дэниелу, что тому нужно допросить женщину с тем, чтобы они узнали остальных заговорщиков.
— Дьявол, нет. Я больше не служу в армии. К тому же я больше не один из твоих Инквизиторов. Я не поеду, катись все к черту.
Дэниел и его кузен Рексфорд спасли бесчисленное количество жизней солдат, узнавая правду у французских арестантов. Их хвалили генералы и боялись все вокруг.
— Я не прошу тебя запугивать женщину. Просто послушай, узнай, назовет ли она всех своих соратников по заговору, признается ли в том, что у них были реальные планы.
— Меня не волнует, признается она или нет. Война закончилась. Она в Уайтхолле. Они доберутся до сути всей этой неразберихи без твоей помощи или моей.
— Этого недостаточно, и ты знаешь это. Как кто-то сможет узнать, лжет она или нет? — Харри поднял с пола рубашку и бросил ее Дэниелу. — Одевайся.
Дэниел бросил рубашку на кровать.
— Я не могу поехать. Я поставил слишком много денег на скачки. Должен подбодрить мисс Райленд… мисс Ройяль.
Харри забыл, что сегодня будут скачки.
— В котором часу они будут проводиться?
— В одиннадцать. До этого осталось не так много времени, так что позволь мне отдохнуть. Теперь, когда ты вспугнул ту, что согревала мне постель, ты, по крайней мере, можешь оставить меня в покое?
— Хорошо, ты можешь отправиться в Лондон после скачек. Мадам Лекруа подождет. Может быть, она станет даже более податливой после нескольких часов одиночества. Я пошлю сообщение о том, что ты
