— Это ты любишь ее.
— Люблю, но как сестру. Долли заставила меня почувствовать себя умным и нужным, когда мне больше всего было это необходимо. И, знаешь, пока я заботился о ней, ожидая, когда ты поумнеешь, я взрослел. И именно тогда я снова стал встречаться с Амандой. Теперь это любовь, я точно знаю.
— Я не знал, что люблю Долли. Ты должен верить мне, — пробормотал Малком, еще не придя в себя от этого открытия.
— Охотно верю, поскольку все твое поведение убедительно доказывало это.
Малком обхватил голову руками.
— Она никогда не примет меня обратно.
— Примет. У тебя есть секретное оружие.
— Какое оружие?
Ричи ухмыльнулся.
— Я.
15
— Скажи своему брату, чтобы он прекратил присылать мне цветы, — сказала Долли, запихивая роскошный букет в корзину для мусора в кабинете Ричи.
— Не будь так сурова к парню, дай ему шанс.
— У него был шанс, и он им не воспользовался, — отрезала она и покинула кабинет.
Малком вышел из соседней комнаты, где подслушивал разговор.
— Ты видишь? Ничего не помогает.
— Я уже поделился с тобой всеми своими лучшими приемчиками обольщения женщин. — Ричи сцепил пальцы на затылке и задрал голову к потолку. — Ты не забыл послать к ней педикюршу?
— Не забыл.
— Детские игрушки?
— Она вернула их, а заодно и детский мебельный гарнитур.
Ричи сокрушенно покачал головой.
— Жаль, что ты не можешь отвезти ее на Ла-Уэста — она не сегодня-завтра родит.
— Долли даже не желает разговаривать со мной, — пожаловался Малком, нервно расхаживая по кабинету. — Она, по-моему, вообще ни с кем не разговаривает здесь. Никто даже не знает, что мы были женаты.
— Бартоломью Рис знает, и он не в восторге от твоего поведения.
Это еще было мягко сказано — Бартоломью даже близко не подпускал Малкома к Долли. Он заявил, что один его вид расстраивает ее, а это вредно для ребенка.
Я чувствую себя последним мерзавцем, коим наверное, и являюсь на самом деле, думал Малком, занимаясь самобичеванием.
— Это и мой ребенок, поэтому я тоже имею на него кое-какие права! — заявил он Ричи.
— Надеюсь, ты не сказал ей об этом.
— Еще нет. Адвокатов я придерживаю на крайний случай.
— Спасибо и на этом, — с иронией заметил Ричи. — Тебе удалось перемолвиться с ней хоть словом за эти дни?
— Я поймал ее в лифте, но Долли сказала, чтобы я оставил ее в покое.
— Господи, даже не знаю, что тебе посоветовать. — Ричи вздохнул. — Единственное, что тебе остается, это твердить ей о том, что любишь ее, а также молить Бога, чтобы она смягчилась. О-о-о… Малком, я надеюсь, ты сказал Долли хотя бы раз, что любишь ее?
— Не помню, произносил ли я эти слова… Но она ведь знает, как я к ней отношусь!
— В том то и дело, что не знает! — воскликнул Ричи, всплеснув руками. — Запомни правило номер один: ты должен произносить слова — остальное не имеет значения. Уж поверь мне: женщинам почему-то очень важно слышать слова. Они ждут не дождутся, когда мужчина произнесет заветное: «Я люблю тебя». Ты можешь, конечно, облечь признание в красивую словесную форму — ничего страшного. Главное, чтобы три заветных слова там присутствовали.
— У меня, разумеется, нет такого богатого опыта…
— Заткнись, Малком, — беззлобно посоветовал Ричи и потянулся к клавишам интеркома. — Бартоломью, она на месте? — У Ричи расширились зрачки, он метнул взгляд на брата. — Хорошо, куда она поехала?
У Малкома сердце оборвалось — очевидно, что-то случилось с Долли. Он вырвал трубку из руки Ричи.
— Где она?!
— Она не велела тебе говорить, — проворчал Бартоломью.
— Говори или все газетчики узнают, что твой хваленый бриллиант в форме Великобритании — подделка.
У Ричи от изумления отвалилась челюсть.
— Подделка? — недоверчиво прошептал он.
— Ну-ну, сынок, зачем же так кричать… От таких воплей в горах сходят лавины, ты понял меня? — Бартоломью говорил очень медленно и значимо, делая ударение на каждом слове.
Лавины? Горы? При чем тут горы? Старик что, с ума сошел? И тут Малкома осенило: Бартоломью намекает, что Долли уехала в свой родной городок, находившийся у Кембрийских гор.
— Спасибо, Бартоломью! — Он бросился к карте. — Ричи, ты имеешь хоть какое-нибудь представление, как проехать к этому чертову городишку?
Но Ричи занимало другое.
— Бриллиант Бартоломью не настоящий? Не настоящий? — в шоке повторял он.
— Не говори только об этом никому. — Малком ухмыльнулся, глядя на своего потрясенного брата.
16
Родной городок Долли был типичен для английской провинции. Малком надеялся, здешнее здравоохранение находится на должном уровне.
Он узнал адрес родителей Долли из ее личного дела и сейчас колесил по уличкам, пытаясь отыскать нужную. Наконец его поиски увенчались успехом. Остановив машину у двухэтажного белого дома с ухоженным садиком, Малком взбежал по ступеням и громко постучал в дверь. Никакого ответа.
Он начал паниковать. Вдруг Долли попала в аварию по дороге сюда? Или у нее сломалась машина и она стоит на обочине шоссе, не зная, что делать?
Вдруг дверь открылась, и на пороге появился мужчина с голубыми глазами — как у Долли.
— Я — Малком Фремм, отец вашего внука!
Мужчина смерил его внимательным взглядом.
— Ну, после такого заявления, я думаю, вам лучше войти в дом. — Он распахнул дверь пошире. — Я — Джаспер Хизер. Вы вытащили меня с чердака.
— Добрый день, сэр.
— Сегодняшний день оказался очень интересным, — проворчал хозяин.
— Насколько я понимаю, Долли не сообщила вам, что ждет ребенка?
— Нет. — Джаспер Хизер провел Малкома в гостиную и предложил ему сесть.
— Мы с ней были женаты, — поспешил успокоить его гость. — Правда, недолго.
— Выходит, что достаточно долго.
— Я был за границей и не знал о ребенке.
