скорой встрече с друзья Патрика.
Нервная дрожь охватила ее сразу же после того, как Патрик передал ключи от машины служителю.
Серое каменное здание было эффектно подсвечено снаружи. Большинство домов в округе некогда принадлежавшие состоятельным жителям, были переоборудованы в кафе, пансион художественные галереи, офисы архитекторов и адвокатов.
Джейн поднималась по лестнице, идя рядом с Патриком, и ее волнение нарастало с каждой ступенькой. Когда они вошли в галерею, Патрик придвинулся к ней ближе.
— Кстати, вы прекрасно выглядите, — шепнул он как раз в тот момент, когда самообладание готово было ее оставить.
Джейн чувствовала, что совершает путешествие в абсолютно другой мир, и Патрик был ее пропуском. Он не служил ей гидом и переводчиком.
— Патрик! — окликнула его пожилая женщина в черном, увешанная драгоценностями.
— Сэл!
Последовал воздушный поцелуй. Джейн старалась не смотреть на огромный брильянт чистой воды на пальце Сэл.
— Вы знакомы с мисс Оделл? — спросил Патрик.
— Кажется, нет. — Старуха обратила свой взор на Джейн.
Та была настороже, но Сэл смотрела на нее вполне доброжелательно. Девушка немного расслабилась, но, прежде чем она успела что-нибудь сказать, толпа вокруг них сгустилась, и внимание Сэл переключилось на новых гостей.
— Патрик!
Еще одна женщина, еще одно черное платье и еще больше драгоценностей.
— Лиз!
Еще один воздушный поцелуй.
— Я и не знал, что вы вернулись из-за границы. Вы знакомы с Джейн?
— Меня зовут Джейн Оделл, — сказала Джейн, предупреждая ответ женщины.
Лиз любезно улыбнулась.
— Вы случайно не новая невестка Марка Оделла?
— Лиз! Я и замужняя женщина?! Вы меня убиваете! — Патрик обнял Джейн за талию.
Лиз наклонилась к девушке.
— Патрик — грубиян, но мы все равно его любим. — Кокетливо улыбнувшись ему, она удалилась к другой беседующей группе.
Грубиян? Хммм… Когда Джейн поднял взгляд на Патрика, она заметила пятна на его щеках.
— Лиз преувеличивает, — сдержанно пояснил он.
Уверенно поддерживая ее за плечи, Патрик повел ее к группе мужчин и женщин примерно их лет.
— Патрик!
На этот раз женщина не была в черном и сверкала драгоценностями. Она была одета в джинсы, рубашку и куртку; кроме серебряных серег в виде дельфинов, ее туалет украшал значок с надписью: «В этом костюме не использовано никаких продуктов животного происхождения».
— Рад тебя видеть, Сузен.
Здесь уже не было никаких воздушных поцелуев. Патрик поцеловал Сузен в щеку точно так же, как поцеловал при встрече Джейн. Это было не самое приятное наблюдение…
— Привет, Джейн! — раздался рядом мужской голос.
— Билли! — довольная тем, что в толпе отыскалось знакомое лицо, Джейн улыбнулась и с готовностью подставила ему щеку да поцелуя.
О'кей, публичные поцелуи, очевидно, являются правилом в этом мире. Джейн решила, что это полезно запомнить.
Рассматривая наряды окружающих дам, Джейн пришла к выводу, что Лиза оказалась совершенно права, подбирая для нее туалет. Здесь были либо настоящие брильянты, либо никаких. Облик, который Джейн про себя назвала «активистка охраны окружающей среды», был достаточно популярен — наряду с некоторыми национальными мотивами в туалетах. Так, голову одной из женщин украшал тюрбан. Поэтому ее кимоно не казалось здесь излишне экзотичным.
Тот факт, что Патрик и Билли знали ее, сразу же открыл Джейн вход в это общество. Вместо того чтобы обращаться с ней как с новенькой, все продолжали разговаривать, очевидно считая, что она должна знать, что и кого они обсуждают.
Джейн смеялась, когда все смеялись, и кивала, когда все кивали, но тем не менее постоянно боялась, что ее разоблачат как самозванку.
Вокруг нее велись беседы, и Джейн казалось, что ей тоже необходимо в них участвовать, но она не могла найти повод, чтобы включиться в разговор. Она совсем растерялась, но в этот момент Патрик легонько сжал ее плечо.
— Вы хотели бы познакомиться с кем-нибудь из художников? — тихо спросил он.
Джейн была очень признательна ему за помощь.
— Да, конечно!
Патрик повел ее к человеку, стоящему рядом с тремя картинами. С длинными волосами и бородой, он был одет в мешковатые черные брюки, белую рубашку с короткими рукавами и заляпанные краской теннисные туфли.
— Это его картины? — спросила Джейн в надежде, что это не так.
— Кажется, да. По-моему, они были в рекламном буклете, который мы делали. Кстати что вы о них думаете?
Джейн напрягла ум, стараясь подобрать подходящий комментарий и жалея, что не начала посещать курсы искусствоведения раньше.
— Мне следует рассмотреть их поближе. — И заодно выиграть время, подумала она.
Три полотна во всю стену были вариация на одну тему. Яркие краски бурлили в красно море, заполнившем весь холст, кроме небольшого белого участка сверху. В нижнем углу каждой картины клочок холста был оторван, и изображение «стекало» по стенке на пол.
— Он раскрасил стенку и пол! — пробормотала Джейн себе под нос.
Интересно, что думает по этому поводу, владелец галереи?
— Да, именно так он и сделал. — Патрик сложил руки за спиной и испытующе взглянул на нее.
Джейн никак не думала, что он расслышал ее слова. Комментарии, которые она хотела донести до его слуха, должны были звучать мудро и глубоко! Но для начала хотелось бы выяснить, каково его мнение по этому поводу… Джейн уже знала, что Патрик любит современную музыку. Может быть, ему нравится и современная живопись?
Не поворачивая головы, она скосила глаз и попыталась определить его реакцию, но лиц Патрика оставалось непроницаемым. Внезапно ее осенило:
— Интересно, о чем вам говорят эти полотна?
Патрик едва заметно усмехнулся.
— Художник хотел сказать, что коммерциализация общества ведет к утрате творческого начала.
— Неужели?! Вы поняли это, глядя на картину?
— Не совсем, — признался Патрик. — Дело в том, что Редж, — он показал на молодого человека, — иногда работает на наше агентство: нужно же ему чем-нибудь питаться. К счастью для нас, есть ему хочется довольно регулярно.
— Но почему ему не нравится работать на вас?
— Разве не ясно? Мы же «погрязли в дремучей коммерциализации»!
Теперь Джейн действительно стало все понятно.
— Он сам так заявил?
— Ну конечно! — Патрик подтолкнул ее вперед и представил Реджу.
— Боже мой, Патрик! — Художник восторженно заглянул в глаза Джейн. — Это же «прелестное дитя,
