– …Спросить меня?
Когда я это произнесу, пути назад уже не будет.
– Харуаки…
Но я давно уже отбросил всякое намерение отступать.
– …З а ч е м т ы н а с з а г н а л в э т у л о в у ш к у?
Нет ответа.
Его лицо вновь скрыто за зонтом.
Он ничего не говорит. Наверно, он и не собирается что-либо говорить.
– Я уже не помню, что именно было, но мы подружились вскоре после того, как я поступил в школу. И благодаря тебе я смог подружиться с Коконе и с Дайей. Думаю, если бы не ты, моя школьная жизнь была бы малость скучнее. Все благодаря тебе.
Раз он молчит, значит, говорить за него должен я.
– Мы подружились меньше года назад, но…
– Стало быть, ты хочешь сказать, что не можешь судить, могу ли я что-то подобное сделать?
Я качаю головой. Правда, Харуаки меня, скорей всего, не видит.
– Я много чего о тебе не знаю. Но кое-что я знаю абсолютно точно. По крайней мере, одно я могу сказать наверняка.
И я заявляю.
– Х а р у а к и У с у й н и з а ч т о т а к н е п о с т у п и л б ы, н е с т а л б ы з а г о н я т ь н а с в л о в у ш к у.
Наконец-то я вижу его лицо.
Харуаки смотрит на меня, распахнув глаза.
– Так что…
Наконец я это произношу.
– Так что… к т о т ы т а к о й?
«О? Да ты скрытничаешь! Подозрительно! Неужели я попал в яблочко?! Блин, я ревную! Касуми стала такая красивая!»
Такие легкомысленные слова Харуаки произнес.
Но я кое-что заметил.
У «Комнаты отмены» есть свои правила. Окружающие не замечают изменений Моги-сан. Они ничего не замечают, даже когда на ее месте появляется «Ая Отонаси». Поэтому – как? Ну как?
…Как он мог сказать, что К а с у м и с т а л а к р а с и в а я?
И не только это подозрительно.
Харуаки был «отменен».
Даже я про него забыл. Н о м н е у д а л о с ь с н о в а е г о в с п о м н и т ь.
«Я вспомнил, потому что он мой близкий друг». Так я рассуждал. Но все же: почему я смог его вспомнить, когда не вспомнил больше никого из «отмененных»?
Это всего лишь предположение, но, думаю, я не забыл его окончательно, потому что в Х а р у а к и в с е л и л с я к т о - т о е щ е.
И то, и другое не тянет на доказательства. Нет, оба аргумента дырявы, как решето.
Но это все уже не имеет значения.
Потому что я вспомнил.
Потому что я вспомнил что-то, что не должен был вспомнить.
«У тебя есть желание?»
«Это “шкатулка”, которая исполняет любое желание».
Слова кого-то, кто может становиться кем угодно, но и никем тоже может становиться.
– Говори, что тебе нужно!
И я называю его имя.
Я называю имя того, кто раздает «шкатулки», того, кого я не помнил все это время.
Его имя –
– …«0».
И как только я произношу имя…
– Хе-хе…
…Харуаки исчезает с лица Харуаки.
Не то чтобы у него форма головы изменилась. Просто в улыбке на этом лице больше нет Харуаки. Остается фальшивка, которая маскировалась под Харуаки.
Образ, который все это время нас преследовал, наконец проясняется.
…«0».
– Черт побери. Знаешь, это имя никто не должен был знать, кроме нынешнего «владельца». Странно.
– Ты был неосторожен в словах.
– Неосторожен?
«0» хихикнул, он откровенно забавляется происходящим.
– Я вовсе не был неосторожен. Мне вообще не нужно быть осторожным. Это
– Ты так думаешь?
– Ну скажи тогда: вот ты видишь, как кто-то ведет себя не совсем обычно; ты что, сразу думаешь «Это кто-то другой. Кто-то в него вселился»?
Должен признать, он прав. Как бы подозрительно человек себя ни вел, это совершенно не повод считать его кем-то иным.
– И тем не менее ты меня отыскал. Это значит, что ты знал обо мне как о возможной причине всех этих случаев. Хотя помнить о самом моем существовании не должен был никто.
– Если я не должен был, почему же вспомнил?
– Кто знает? Загадка. Может, на тебя повлияла Ая Отонаси? Хотя вообще-то всего лишь из-за того, что тебя кто-то обучал, ты все равно не должен был меня заметить.
«0» говорит дружелюбным тоном. Но сейчас мне на подобные вещи наплевать.
– …Ааа, ты хочешь знать мои намерения? Отлично! Мне нечего скрывать. Я – в с е г о л и ш ь х о т е л п о н а б л ю д а т ь з а т о б о й с б л и з к о г о р а с с т о я н и я.
Услышав эти слова, я вновь почувствовал.
Аах – опять.
То же самое неприятное чувство, как тогда, в первый раз, когда я его встретил. Снова оно же.
Что это? Напомните-ка мне, что это за чувство?
– …Не понимаю! Почему для этого тебе понадобилось загонять в угол Моги-сан?
– Зачем я так поступил с «владельцем»? Я же уже сказал – я хотел понаблюдать за тобой. Впрочем, пожалуй, попробую объяснить проще.
«0» начинает говорить веселым голосом.
– Я хотел посмотреть, как ты реагируешь на чью-то еще «шкатулку». Когда исполнилось искаженное «желание» Касуми Моги вернуть прошлое, я, не подумавши, обрадовался. Я был рад, потому что мог наблюдать за тобой, оказавшимся в этой «шкатулке», довольно долго. …Но вскоре я понял, что это была ошибка. Потому что я, разумеется, хочу наблюдать за тобой в самых разных ситуациях. Но в «шкатулке», которую вы, люди, называете «Комнатой отмены», я не могу этого делать. Все всё время ведут себя одинаково, ты, разумеется, не исключение. Как бы ни сохраняли память Касуми Моги и Ая Отонаси, это совершенно неинтересно, если самый главный, ты, ее теряешь.
Я обхватываю себя руками, пытаясь защититься от этого неприятного чувства.
– Поэтому я решил вмешаться. Я превратился в Харуаки Усуя – он играл важную роль, с его места я
