Похоже, этого вопроса Миядзава-кун не ожидал – он погрузился в молчание.
– Ты ведь не помогал бы ему без какой-то веской причины, правда? Кроме того, если бы [Юхэй Исихара] просто сказал тебе, что он в моем теле, вряд ли ты вот так просто поверил бы. Ведь так?
…Ммм, да. Давайте-ка попробуем его обмануть.
– Как насчет вот такой причины? Скажем – ты и есть [Юхэй Исихара].
Совершенно нелепый аргумент, который должен вызвать лишь смех, если он неверен.
Однако Миядзава-кун продолжал молча сверлить меня взглядом.
– …Я и есть [Юхэй Исихара], э? В общем…
Миядзава-кун горько улыбнулся и продолжил:
– …т а к и е с т ь.
– …Э?
От этого неожиданного заявления у меня отнялся язык.
– Честно, мне это все уже осточертело. Не думал, что так вымотаюсь, скрывая это. Так что я расскажу тебе, что произошло, чисто для собственного облегчения.
Миядзава-кун вздохнул; у него правда был усталый вид.
– Хосино. Есть ли что-то, что для тебя важно?
– …Есть.
Наверно, лучше бы подошло «было». Ведь моя повседневная жизнь уже уничтожена.
– Тогда ты можешь понять мои чувства. Я считаю, что действительно важное для человека – не то, чему он посвящает все свои силы, и не то, на что он обращает всю свою любовь и прочие уси-пуси. Я считаю, что действительно важное для человека – то, что становится его стержнем. И если это пропадает, ты ломаешься, как будто у тебя вынули позвоночник, превращаешься в пустую оболочку. Следовательно, по-настоящему важное – т о, ч т о д е л а е т т е б я т о б о й.
– Твое «так и есть» только что не означало, что ты по правде [Юхэй Исихара], да?
– Конечно, нет. Если бы я был им, я бы ни за что не позволил себе такого мерзкого поведения.
Но он помогает [Юхэю Исихаре], который позволяет. Потому что [Юхэй Исихара] действительно важен для него.
– Если он так хочет, я это сделаю. Чтобы защитить его, я сделаю все. Даже если это что-то неправильное.
Это не гордость, не упрямство. Он желчно кусал губы, в глубине его глаз можно было разглядеть усталость, но никак не колебание.
– …Я понимаю, что ты хочешь сказать! Но почему [Юхэй Исихара] для тебя так важен?
– …Хм, – пробормотал Миядзава-кун, затем после паузы продолжил.
– Наверно… нет, не наверно. А точно. Он для меня так важен, потому что…
И он с недовольным видом выплюнул следующие слова.
– …п о т о м у ч т о я е г о с т а р ш и й б р а т.
– Старший брат? Э?
Я не сразу врубился в это неожиданное заявление.
– Так ты врал насчет связи между тобой и [Юхэем Исихарой]? …Э? Но… эээ…
– Юхэй Исихара – гражданский муж моей матери. Это правда.
– …Эммм, значит, Юхэй Исихара и [Юхэй Исихара] – изначально два разных человека?
– Угу. Использование имени этой сволочи все немного затруднило, но все так, как ты сказал.
– Значит, внутри меня не Юхэй Исихара, а твой младший брат…
Так что – [Юхэй Исихара] настолько важен для Миядзавы-куна, что он назвал себя [Юхэем Исихарой] просто потому что они родственники? …Нет, не могу понять этих чувств. У меня есть старшая сестра. Конечно, она дорога мне. Но я никогда не пошел бы на такое ради Рю-тян.
– Я ведь говорил уже? О моих семейных обстоятельствах.
Миядзава-кун не стал прямо отвечать на мой вопрос.
– Все, что я сказал, было правдой, я только скрыл, что я старший брат [Юхэя Исихары]. Вся моя жизнь развалилась из-за этого развода. Дети должны опираться на родителей, ведь так? Но эти родители сказали «Ты нам не нужен!» Они сказали, что я им мешаю. Что я мусор. Что я ошибка прошлого. Все было разбито вдребезги. Звучит, может, избито, но я был в абсолютном отчаянии. В то время я перестал быть человеком.
Он улыбнулся, точно насмехаясь над самим собой, и продолжил.
– Но я был не единственным, кто перестал быть человеком. Был еще один – опеку над ним взяла на себя наша мать. Этот второй нечеловек меня спас. Думаю, это была неправильная связь. Но благодаря этой связи я вновь вернулся к жизни. Он стал моим стержнем, и я не могу без него жить, как не могу жить без позвоночника.
Миядзава-кун сердито посмотрел на меня.
– Я не хочу возвращаться в то время, когда я не был человеком. Я защищу – себя.
Вот теперь я полностью осознал, что младший брат Миядзавы-куна – нечто незаменимое для него.
– …Но все-таки не пойму.
Миядзава-кун молча кивнул, приглашая продолжить.
– Каким боком все будут счастливы, когда [он] станет Кадзуки Хосино? И я не думаю, что это поможет его защитить. Мне кажется, он должен найти правильный путь, оставаясь самим собой.
– Ты прав, наверно.
Как ни странно, Миядзава-кун со мной согласился без раздумий.
– Тогда…
– Замолчи! Я знаю. Я все это знаю. Но только уже слишком поздно!
– …Э?
2 мая (суббота) 14:00
Я узнал, почему «уже слишком поздно».
Я не все понял, когда мне внезапно показали
– Э т о т р у п ы Ю х э я И с и х а р ы и м о е й м а т е р и.
Я снова в незнакомом доме. Нормальная комната, ничего необычного.
За исключением красной жидкости, забрызгавшей все.
Мой взгляд упал на трупы.
Женщина средних лет. С раскроенным черепом. Мозги разбрызганы вокруг, голова приняла форму полумесяца.
Мужчина средних лет. Видимо, настоящий Юхэй Исихара.
Его голова размозжена, как и у женщины. Но это не все. Конечности вывернуты под немыслимыми углами, как будто их гнули, не обращая внимания на суставы. Страшное зрелище – чувствуется, кто-то безумно ненавидел этого человека.
Как бы там ни было, здесь стоит страшная вонь.
– Аа…
Эта вонь заставила меня присмотреться к трупам повнимательнее. Почему… они здесь?
– Это его атака против тебя!
Два трупа лежали, освещенные бледным светом люминесцентной лампы.
– Это убийство было совершено телом Кадзуки Хосино. Ты ведь знаешь, что это значит, да? Поскольку ты Кадзуки Хосино, тебе никогда не отмыться от греха убийства. Когда тебя поймает полиция, Кадзуки Хосино ждет наказание.
Его голос звучал где-то далеко, не достигая моей головы.
Миядзава-кун сперва смотрел на меня, потом испустил легкий вздох.
– …Таким способом мы собирались загнать тебя в угол, но давай оставим это в стороне. Как я говорил уже, отчаяние, рожденное ложью, превращается в надежду, когда раскрывается правда. Эти трупы – п р и ч и н а. Причина его желания занять твое тело.
