пистолета в одной руке. Выходишь и бросаешь оружие за спину. Потом закрываешь дверь. Остальные остаются в комнате. Предупреждаю — ружье заряжено картечью. При малейшем движении стреляю.
Ключ повернулся в замке. Белый принял пистолет у Костика, поднял оба в левой руке и сделал шаг назад. В спину ему уперся ствол ружья. Белый разжал руку — и оружие грохнуло об пол. Вареник хрипло сказал:
— Закрой дверь.
Белый повернул ключ.
— Ключ оставь в замке.
Белый опустил руку. Он стоял спокойно.
— Дальше-то что?
— Скажи своему, пусть поставит портфель у двери.
Снова Белый повторил слова Вареника. Он искал возможности отвлечь внимание Вареника, но тот двумя стволами упирался чуть выше поясницы. Белый словно чувствовал, где войдет в него картечь.
— Теперь открой дверь. Возьми портфель и поставь на пол. И снова закрой дверь.
Белый исполнил все. Костик даже не сделал попытки рвануться ему на помощь.
— Иди в ту комнату, — сказал Вареник. Он стоял с пистолетом в руке и улыбался презрительно.
Белый сделал шаг и увидел рядом с собой прислоненное к стене ружье. Одним скользящим движением он подхватил его, вскинул. Вареник даже не шелохнулся. Он только чуть повыше поднял пистолет.
— У меня патронов к нему нет.
Белый, как будто ничего не случилось, аккуратно поставил ружье у стены. Войдя в другую комнату, он сел на стул, как указал ему Вареник. В проигрыш Белый не верил. Шансы еще есть, Вареник не может позвать на помощь, иначе позвал бы. Управиться с ним он тоже не в состоянии. Не стрелять же ему в своем доме! Значит, Белый может поторговаться.
Вареник был в ярости. Ледяная страшная ярость пришла на смену недавнему отчаянию и испугу. Больше всего он хотел пристрелить этого гада на месте. Или избить, изувечить. Вареник остановился в двух шагах, поднял пистолет и спросил:
— Ты кто такой?
— Белый. Так меня кличут.
— Кто тебя нанял?
Белый удивленно вскинул глаза. Потом понял — он думает, что он из Ташкента. Белый быстро прикинул — выгодна ли ему такая игра. Нет, не выгодна. Времени мало:
— Я сам по себе.
— Брось, — сказал Вареник. Сейчас ему нужно было больше всего понять расстановку сил. Если это от Хаджиева, от Садыка, значит, нужно уходить сразу. — Откуда же ты Женю взял!
— Нашел, — ответил Белый. — Я и Жалейку твоего нашел.
Вареник был ошеломлен. В игру вмешивались третьи силы, он ни мог их учесть.
— Значит, двадцать тысяч уже ваши…
— Смеешься, — ответил Белый. — А за что ж мы работали? Тебе этот парень сегодня еще четыре coтни монет привез. Да весь твой портфель! Это сколько ж тысяч?
— Это мои деньги, — твердо сказал Вареник. — Вам тут ничего не положено.
— Так не договоримся.
Вареник быстро прикидывал: а если использовать их в своем плане? Опасно? Очень опасно! Но ведь выхода нет.
— Сколько ты хочешь? — спросил он.
— Надо прикинуть, — сказал Белый. — Портфельчик у тебя густой. С монетами нам нет резона возиться, они пойдут тебе. Ты их продашь за полторы сотни. Так Женя сказал — правильно? Значит, шестьдесят кусков. Сорок нам, двадцать тебе. И мы уходим тихо.
— Тридцать, — сказал Вареник. — Если вы уходите тихо, то получаете тридцать. Деньги за монеты пополам. Я даю вам тридцать, и вы уходите. Но есть другой разговор, — Вареник прищурился. — Можешь взять больше.
— Как?
— Один человек есть…
— Садык? — перебил Белый.
Вареник утвердительно кивнул.
— И что с ним?
— Он привез деньги за монеты. Помогите мне, получите семьдесят.
— С него?
— В общем, с него.
— Считай, что договорились. — Белый почувствовал, что выиграл. Что бы ни предложил сейчас Вареник, он согласился бы сразу, потому что был уверен — он сможет найти свой момент. Слишком дорого время. Белый помнил — долго оставаться в городе им с Костиком нельзя.
— Если договорились, сделаем это. — Вареник поглядел на часы. — Он остановился у одной девки. Взять Женю и пойти туда. И… — Вареник сделал выразительный жест.
— Садыка?
— Троих, — сказал Вареник.
— А ты шустряк, — засмеялся Белый. — Так не будет. Мужики мои, девку возьмешь на себя. Кровью повяжешься. Иначе и разговора нет.
И тут грянул телефон в коридоре. Все испуганно повернули головы — им показалось, что звонят в дверь. Телефон зазвенел снова, и Вареник махнул пистолетом в сторону коридора. Белый послушно поднялся, вышел и стал лицом к стене. Вареник взял трубку, не отрывая взгляда от Белого.
— Вы меня узнаете? — Это был голос Игоря Львовича Селихова. То, что сообщил в следующий миг Селихов, не добавило Варенику спокойствия.
— Ваш парень на пароходе наследил. Знаю точно. Процентов на девяносто.
Селихов встречал судно, сидя все в том же кафе и поглядывая по сторонам. Он видел, как Виктор сходил с парохода, как встречал его Женя, с какими-то людьми. Но он видел и другое — нескольких людей, которых знал в лицо. Они были работниками управления милиции. Селихову все стало ясно. Он звонил Baренику, ожидая, что ответит чужой голос — он думал, что Вареник, возможно, уже арестован. Расчет был простой: если Вареник еще дома, если он узнает, что Крюков под наблюдением, он решит скрыться, а это для Селихова был бы самый лучший оборот дела.
Вареник думал. Если Крюков действительно наследил, то Женя уже на заметке. Может быть, милиция стоит у дверей. Что теперь? Идти к Садыку, да еще такой компанией, нельзя. Взять свой портфель и скрыться. А если и вправду ждут внизу? Белый с оружием, с убийством за спиной — он не дастся так просто. Надо выйти с ним.
— Алло! Вы слушаете? — кричал в трубку Селихов.
— Меня это не касается, — медленно ответил Вареник. — Это дела Жени. Но спасибо. Желаю вам успеха.
Последняя фраза была той, которую ждал Селихов: Вареник попрощался. Игорь Львович повесил трубку с чувством огромного облегчения. Наконец-то он избавился от этого человека, можно жить спокойно, дышать легко.
— Кое-что переиграем, — сказал Ваеник. — К девке мы не пойдем. Можно, чтобы туда сходили Женя и тот твой, привезли Садыка с девкой до половины десятого на остановку автобуса “Загород”. Это возле аэропорта. Умеешь водить машину?
Белый ответил не сразу. Он думал — выгодней ему не уметь?
— Умею.
— Тогда возьмем Женину машину. Оружие получишь на месте.
— Мне без пистолета нельзя на улицу.
— Почему?
— По кочану! Ты думаешь, на мне только твой Жалейка?
— А кто еще? — медленно спросил Вареник.
