И я свободна, словно ветер горный! Молчание.
Как злобно ты глядела! Как меня Огнем презренья в пепел обращала! Бессильная! Мое верней оружье! Оно разит, как рок, — и ты мертва! (Быстро подходит к столу и схватывает перо.)
Так я ублюдок, говоришь? Пусть так, Покуда ты еще живешь и дышишь. Сомнения в правах моих исчезнут В тот самый миг, когда исчезнешь ты! Когда у бриттов выбора не станет, Законной буду я в любых глазах. (Быстрым, твердым росчерком подписывает бумагу, потом роняет перо и с выражением ужаса на лице отступает. После небольшой паузы звонит.)
Елизавета. Дэвисон.
Елизавета
А где другие лорды? Дэвисон
Удалились Унять разбушевавшуюся чернь. И вправду, шум смятения затих, Как только вышел к ним на площадь Толбот. «Вот он! Глядите! — загудел народ. — Спаситель королевы! Дайте слово Достойнейшему мужу!» Тут он стал С народом говорить, заметил мягко, Что не к лицу толпе самоуправство, — Властям видней! И столько убежденья Вложил в слова свои, что смолкли все И площадь опустела. Елизавета
О тростник, Колеблемый ветрами! Горе тем, Кто обопрется на народ!.. Спасибо, Сэр Дэвисон, вы можете идти. Дэвисон направляется к двери.
А этот лист… его возьмите, сэр! Я вам его вручаю. Дэвисон
(взглянув на бумагу, содрогается)
Королева! Так ты решилась? Елизавета
Я должна была Бумагу подписать и подписала. Ведь лист — не казнь, а подпись — не секира. Дэвисон
Нет, под такой бумагой эта подпись Решает все, крушит, пронзает, бьет, Как молния крылатая!.. Велит Бумага эта лордам и шерифу Без промедленья в Фотрингей собраться, Чтоб возвестить шотландской королеве О предстоящей казни и, едва Займется утро, Стюарт обезглавить. Тут отлагательств нет! Как только лист
