Иные племена и языки.[234] Селенье Станц построили в Кернвальде, Селенье Альторф — у долины Ройс, Но общность родовую не забыли. Среди чужих племен, что с той поры В долинах здешних мирно водворились, Мы без труда друг друга отличаем: В нас кровь и сердце знать себя дают. (Пожимает всем руки.)
Мауер
Да, сердце в нас одно и кровь одна! Все
(подавая друг другу руки)
Один народ, и воля в нас едина. Штауффахер
Немало есть народов подъяремных, Они завоевателям покорны; Ведь даже в нашей стороне и то Средь поселенцев много подневольных: Они — рабы, и дети их — рабы. Но мы, потомки истинные Швица, Свободу сберегли. Князьям вовек Не подчинялись мы. По доброй воле Империю заступницей избрали. Рёссельман
Свободно встали под ее защиту. В том грамоту нам император дал.[235] Штауффахер
Власть признает и тот, кто всех свободней. Нам нужен был глава, судья верховный, Для разрешенья всяких тяжб и споров. И наши предки сами, добровольно, Землей, отторгнутой у дикой чащи, Почтили императора, главу Всех итальянских и германских стран, И свято обещали, как другие Свободные Империи народы, Поддержку в войнах. Долг свободных граждан — Державу, свой оплот, оборонять. Мельхталь
Что сверх того, то верный признак рабства. Штауффахер
Когда нас император призывал, Мы под его знаменами сражались; В Италию за государем шли, Чтоб римскою венчать его короной. Но дома правил только сам народ, По собственным законам и преданьям; А император ведал смертной карой, И для суда он графа назначал, — Но тот жил вне страны, и призывали Его лишь в редких случаях убийства. И под открытым небом просто, ясно Граф изрекал свой беспристрастный суд. Где в этом всем хотя б намек на рабство? Кто думает иначе — говори! Гоф
Нет, все так шло, как рассказали вы. Доныне мы насилья не знавали. Штауффахер
Мы раз не подчинились государю,[236] Когда он принял сторону попов.
