– Успокойтесь, сойт, – спокойно проговорил Федоров. – Мы не возим зайцев. Скорее уж львов… Но ведь они вас не съели?
– Зачем вам эти заключенные?
– Да нет на борту никаких арестантов, – сказал на этот раз Меркурий. – Вы просто ошиблись, приняв за них нашего друга посла Изнова, а также человека, известного вам под именем Гост.
Алас медленно опустился в кресло, покинутое им столь недавно.
– Гост… – проговорил он медленно. – Значит, это Гост. Значит, это за ним мы гонялись несколько лет – и не смогли вычислить…
– Я понимаю, что это для вас неприятная неожиданность, сойт. Но с фактами приходится мириться. А факты говорят, что многолетнего резидента Терры в вашем мире вы так и не смогли обнаружить, хотя догадывались о его существовании… Ага, вот и наши друзья. Как перенесли старт, посол? Вас, коллега, я даже не спрашиваю: то, что я о вас знаю, позволяет не задавать подобных вопросов.
– Я в полном порядке, – сказал Изнов. – И очень благодарен Гостеву за то, что он даже не позволил мне как следует поволноваться. Вы ведь ни слова не сказали о том, кто он на самом деле.
– Ну, мы сами далеко не сразу его опознали. Да и он, я думаю, лишь со временем понял, что принятый им сигнал исходил именно от нас.
– Так оно и было, – сказал Гост смущенно. – Обошлось бы без разного рода осложнений, если бы я сразу сообразил, кто вы такие. Но вы ведь представились на таможне как прибывшие с Ливеры, и я поверил и запустил в ход совсем другой вариант для того, чтобы вас надежно изолировать. Ведь весь смысл операции заключался в том, чтобы не допустить вывоза протида на Ливеру.
Он умолк и стал массировать кисть левой руки. Вздохнул:
– Чертовски надоели и контактные линзы о трех фальшивых зрачках, и чехлы для несуществующих пальцев – шестого и седьмого… Однако без них я бы пропал.
– Откровенно говоря, я не понимаю вашей заинтересованности в этой операции, – сказал сойт Алас. – Терранская Федерация – совсем другой регион Галактики; что вам до здешней крохотной планетки?
– И вам, советник, стоило ли в это ввязываться? – дополнил его Изнов. – Вы все-таки сегодня должны быть более дипломатом, чем разведчиком. Почему же?..
– Ну, должен же человек чем-то заниматься… – проговорил Федоров лениво. – Даже и в чужом мире. На самом-то деле мир един. А что до Ливеры, то этот полумирок, поставляющий наемников в армии любого толка, стремится зарекомендовать себя планетой, с которой следует считаться, но для этого использует весьма своеобразную методику: пытается оказывать влияние на окраинные области любой системы планет, подавать, так сказать, личный пример. То, что протид нужен им для схода с орбиты, – всего лишь дезинформация. На самом деле они перепродают его дальше, на этом неплохо зарабатывают, закупают оружие в той же Федерации Гра – и продают его окраинам, и на этом зарабатывают снова. Торговля по установленным законам и правилам им ни к чему: общепринятым способом они никогда не получат таких дивидендов. Ну а мы, естественно, заботимся о своих окраинах.
– Что правда, то правда, – кивнул Изнов. – Одной из задач нашего посольства на Синере была, кстати сказать, подготовка соглашения о совместной борьбе против контрабанды протида и оружия. Теперь, увы, этими переговорами будет заниматься кто-то другой. Впрочем, если говорить откровенно, я не так и горюю: Синера не вызвала у меня больших симпатий. Вы уж простите, Меркурий…
– На родине я знаю многих, кто сказал бы то же самое – если бы осмелился, – молвил Меркурий. – Во всяком случае, не мне спорить с вами по этому поводу.
– Ах, уважаемые господа, – невесело усмехнулся Алас. – Право, мне очень жаль, что вы провели так мало времени в нашем прекрасном мире. Иначе поняли бы, что даже Синерианская империя – далеко не самое худшее из всего, что может произойти с государством. Я знаю, что и в Терранской Федерации немало людей, не одобряющих того и сего… Но пройдет не столь уж значительное время – и вы с тоской вспомните о том, что сегодня у себя дома осуждаете.
– Что же нам грозит? – спросил Изнов тоном, ясно показывавшим, что он не принимает предсказания исса всерьез.
– То, к чему относительно недавно пришли мы на Иссоре.
– Откровенно говоря, нам ваша жизнь вовсе не показалась столь ужасной. Конечно, мы мало что успели заметить, но вот наш коллега пробыл на вашей планете достаточно долго – и я не думаю, что он согласится с вами.
– Боюсь, что он во многом прав.
– В таком случае вы должны были доложить на Терру…
– Уверен, что он делал это не раз, – сказал Алас. – Но это не имеет смысла – потому что даже хорошо поставленная Служба в одиночку ничего не может с этим поделать.
– Почему же в одиночку? Существует демократическое правительство Федерации…
– У нас такое тоже существовало, – усмехнулся исс. – В том-то и беда. Что представляет собой правительство, которое изо всех сил хочет быть демократическим? Группу политиков, больше всего озабоченных тем, чтобы их не упрекнули в нарушении этой самой демократии. Иными словами, люди, отягощенные множеством тяжких комплексов. Самое большее, на что они бывают способны, – это слегка повысить голос, упрекая своих противников в том, что те играют не по правилам. А противники – серьезные противники – действительно играют не по правилам. Известно, что власть там, где деньги. Понимая это, демократические правители стремятся разбогатеть. И берут деньги там, где они есть. Но где же есть деньги? У тех, кто получает их и такими способами, которые не имеют ничего общего с законом. Проще говоря – в преступном мире. У населения, к этому миру не относящемуся, денег становится все меньше, потому что этот самый мир и обогащается за счет населения, заставляя платить дань всех и каждого, прямо или косвенно. Те, кто вынужден платить прямую дань, пытаются компенсировать это, повышая цены на свои товары и услуги. Платит население. И нищает. Владельцы собственности богатеют умеренно, потому что они вынуждены соблюдать определенные правила: с ними государство еще может поступать по закону. А те, кто обирает всех, уже никому не подвластны – потому что у них самые большие деньги и потому что эти деньги, как и их обладатели, никем не контролируются: в этой среде никакой демократией и не пахнет, там – единоначалие, императив приказа и жестокие наказания за отступничество или недостаточное рвение. О, там не боятся крови, не падают в обморок при одном ее виде. И если демократические правители
