куда угодно. Для братьев Настя была слишком 'маленькой', и они крайне неохотно уделяли ей крупицы своего драгоценного мальчишеского времени, если мать просила об этом.
Особенно любила Настя тянуть Боя за длинные уши или за хвост. Уши были предпочтительнее. Бой сносил все это безобразие терпеливо, даже не огрызаясь. Когда же ему становилось невмоготу, он легонько толкал носом девочку в центр кругленького животика, и та мягко приземлялась на пятую точку. Удар был рассчитан так ловко, что ребенок не опрокидывался, не ударялся головкой, а просто шлепался на пол, и все. Это было совсем не больно, и Настя обычно не плакала. Но иногда она начинала тихонько причитать от обиды. Бой в ответ мелодично подскуливал. Услышав этот чарующий дуэт, Даша прикрикивала на дочку, чтобы та не мучила собаку.
…Вдруг Бой насторожился, встряхнулся и встал. Значит, Мел где-то на подъезде к дому. Собака чувствовала приближение хозяина и считала своим долгом поприветствовать его.
По этому поводу Даша в свое время рассказала Мелу смешную байку. Когда-то она, еще до своего первого замужества, работала в НИИ. Однажды к ним приблудился большой рыжий пес-полукровка по имени Цезарь; откуда пошло это имя, никто не знал. Пес жил под парадной лестницей и обычно днем лежал около дежурного вахтера. Всех он пропускал, ни на кого не лаял и даже не вставал, когда сотрудники проходили мимо. Единственное исключение он делал для директора института. Завидев приземистую фигуру с неизменным портфелем в руках, он поднимался, подтягивался и, дружелюбно оскалив влажную пасть, приветствовал начальство стоя. Однажды на общем собрании директор посетовал на отсутствие хорошего воспитания у младших и даже старших научных сотрудников, которые 'не считают нужным вставать, когда директор заходит в комнату', а 'ведь Цезарь в таких случаях поступает совсем по-другому'. Институтские острословы тут же предложили произвести Цезаря в 'старшие научные сотрудники с окладом согласно штатному расписанию'. Директор ценил юмор и смеялся вместе со всеми. Московские хохмачи-острословы, как их здесь не хватало!
На дорожке, ведущей к дому, послышались мужские шаги. Настя проворно засеменила к креслу и проворно нырнула под него. Снаружи осталась круглая попка, обтянутая малиновыми в розовых цветочках ползунками: она знала, что сейчас повторится процедура, которую обожали и отец и дочь. Ей тоже в этой игре отводилась маленькая ролишка.
— Привет всем, — сказал Мел, показавшись на пороге комнаты.
— Привет, папа, — откликнулись сыновья, занятые компьютерными разборками.
— А где же Настя? Что-то я ее не вижу! — продолжал Мел.
Девочка, предпочитавшая игры с отцом всему остальному, замерла под креслом. Бой выразительно посмотрел на хозяина, потом повернул голову в сторону малиновой попки. 'И что ты выдрючиваешься, — казалось, говорил он, вот же твоя любимая дочка!'
— Жорж-Алекс, вы не видели сестренку?
— Ну что ты, папа! За кого ты нас принимаешь? — снисходительно ответствовал Георгий.
— Вообще, не мешай нам работать, — промолвил серьезный Александр, — у нас новая программа.
— Значит, не видели, — подытожил Мел. — А ты, Дашенька, не видела Настю?
Круглая жизнерадостная попка энергично задвигалась, пытаясь спрятаться поглубже, но не получилось: кресло было все-таки низковатым.
— Не видела, Мел. Может, она вышла в другую комнату? — предположила серьезная Даша.
— Тогда пойду поищу ее в другом месте. — Громко топая, Мел вышел из гостиной и остановился за дверью. Из-под кресла выдвинулась наиболее соблазнительная часть Насти в малиновых тонах. За ней показалась взлохмаченная голова. С отчаянным визгом девочка засеменила к матери и уткнулась ей в колени.
— Мама, пусть Настя визжит потише, — недовольно попросил Георгий. Долго быть снисходительными близнецы не умели.
— Так вот она где, наша дочка! Как же ты ловко спряталась, маленькая плутовка, — сказал Мел, входя в комнату. — Ну, иди ко мне, я тебя покачаю!
Через минуту Настя, заливаясь громким смехом, высоко подскакивала на его руках.
— Папа, вы с Настей нам мешаете! — опять встряли ревнивые близнецы.
— Ну хватит, дочка, теперь иди к маме и приготовьте мне поесть. А я позанимаюсь с твоими братиками. Посмотри, какие они у нас умные, какие серьезные, какие сердитые!
Мел передал дочку жене, и та ушла в столовую-кухню.
— Жорж-Алекс, вы уже знаете, как связаться со мной по электронной почте?
— Пока нет, папа, у нас не получается ввести пароль.
— А пароль придумали?
— Придумали: 'Настя'. Как ты думаешь, нужно написать 'Nastia' или 'Nastya'?
— Это — как хотите, а ввести можно вот таким образом, — показал Мел сыновьям. — В понедельник вызовите меня и сообщите о своих проделках. А теперь на улицу — повертитесь на перекладине. Сможете подсадить друг друга?
— Сможем, — заверили сыновья и, толкаясь, побежали к выходу. Но по дороге были перехвачены Дашей.
— Жорж-Алекс, вы собираетесь с нами ужинать? — спросила она.
— Мамочка, позволь нам немного погулять, папа разрешил. Мы поужинаем потом, хорошо?
— Ну если папа разрешил… Тогда разогреете себе молоко, возьмете печенье, творог и фрукты. Пойдем в столовую, Мел, буду тебя кормить.
В столовой на высоком стульчике сидела Настя. Даша выдала ей какой-то безобидный сосательный крендель, и малышка пыталась вонзить в него немногочисленные зубы.
— Настюша, ты обещаешь, что не будешь капризничать и дашь отцу спокойно поесть? Если да, можешь остаться с нами!
Девочка радостно закивала; она все понимала, хотя еще не научилась говорить. Находиться в обществе взрослых ей очень нравилось.
— Подвигайся к столу, принцесса, пока мамочка нам разрешила, подмигнул дочке Мел, переставляя Настин стульчик поближе к родительским.
'Буду тебя кормить' — это был особый ритуал, сохранившийся еще с московских времен: Мел сидел и расслаблялся, а Даша хлопотала вокруг, подогревая, подкладывая, намазывая. Желанная жена, любимая дочка, в окно доносятся негромкие голоса сыновей — много ли мужику нужно для счастья…
Утолив голод, Мел откинулся на спинку стула и шумно вздохнул:
— Вкусно ты готовишь, малышка!
— Скоро посажу тебя на голливудскую диету: только мясо и овощи, откликнулась Даша, как всегда по вечерам жевавшая овощной салат. — По-моему, ты набираешь вес.
— За меня не беспокойся, — ответил слегка задетый Мел, — завтра свободный день, всласть наплаваюсь на озере да и ночью уделю тебе внимание. Ты не против? А вот ты, от этого постоянного силоса худея, проигрываешь!
Закончив веселую пикировку, Мел перешел к обсуждению деловых проблем. Такая привычка появилась у него здесь, в Италии. За время их совместной жизни Даша заметно 'подтянулась' в бизнесе, и ее мнение становилось все более полезным мужу.
3
В первые месяцы 199… года неожиданно для всех в Северной Италии наступили беспокойные дни. В Албании, стране традиционно бедной, с забитым и неразвитым населением, вспыхнула и прокатилась короткой, но грозной волной 'революция обманутых вкладчиков'. Опасаясь за собственную жизнь, через границы, минуя соседнюю распавшуюся Югославию, хлынули потоки беженцев.
Мел, ездивший в Падую и Венецию по делам и видевший этих людей, не сомневался, что среди них могут оказаться обыкновенные мародеры, которые не преминут в суматохе пограбить комфортабельные
