страстях, но если прямого и честного диалога не получается…
– Понимаете, Вера, ваш муж находится в ситуации, когда его признание не очень-то и требуется. Есть улика, нет алиби, прослеживается мотив. Я могу передавать дело в суд… Но вас и там допросят… Честно говоря, мне просто интересно: вы как главный свидетель и в суде практически откажетесь от дачи показаний или вдруг все вспомните и начнете обличать мужа? Или приведете факты, его оправдывающие… От вас всего можно ждать, вот в чем дело. Извините, что вторгаюсь в вашу личную жизнь, но вам не удается скрыть свою неприязнь к мужу, возмущение его поведением… Он виноват перед вами, даже доверенность отказался подписать на получение вами денег хоть с одного счета. На что вы живете, кстати? Как выкручиваетесь?
– Как всю жизнь. Дело в том, что я никогда не относилась к категории продажных женщин, поэтому «выкручиваться», как вы выразились, вовсе не кажется мне самым унизительным занятием в жизни.
– А есть более унизительные занятия?
– Без комментариев.
– Знаете, дипломатический опрос свидетеля по делу об убийстве вовсе не является задачей следователя. Поэтому я заранее приношу извинения, но скажу, как есть. Дело не в том, что вы выкручиваетесь с деньгами всю свою супружескую жизнь. Дело в том, что эти деньги, причем очень большие, ваш муж приносил на блюдечке «продажной», как вы выразились, женщине. А это унизительно. Ну, и какой принцип мешает вам сказать, не ваш ли муж совершил убийство Ирины Менделеевой и ее сожителя? По нашему раскладу – больше некому. А вы как думаете? Понятно. Опять без комментариев. Ну, тогда я признаюсь в одном грехе: прослушал я ваше свидание с мужем. Вы ему практически угрожали. Вы считаете, что мы не в состоянии найти мотив его преступлений, а сами преступления вам кажутся очевидными.
– Черт, – улыбнулась Вера. – Я совсем выпустила из виду, что вы можете подслушивать. Тогда тем более: какие ко мне вопросы? Раз вы знаете мою точку зрения.
– Ну, какая это точка зрения. Это месть униженной и оскорбленной женщины.
– И чем же я, по-вашему, так сильно унижена? – Вера сорвалась с ровного тона. – Тем, что у моего мужа были проститутки? Да если бы все жены богатых мужчин считали это большим унижением… Вы бы работать не смогли. К вам бы с ночи очередь занимали доносчицы.
– Перспектива заманчивая. Но я не думаю, что у вас рядовой случай. Далеко не все богатые мужчины держат жен в черном теле, даже при наличии любовниц. Мне как раз известны подобные ходоки, у которых именно жены официально богаче их в сотни, а то и тысячи раз. Вот таким женам нет смысла сдавать мужей в случае чего… А вы… Вот вы говорите о продажных женщинах… У вашего мужа была одна любовница, после Менделеевой, конечно. И он ее воспринимал не как проститутку, которой оплачивают услуги. Он, видимо, ее любил… Раз так рискнул. Вложил в нее все, что мог.
– Любил? Он ее любил? – Лицо Веры исказила злоба. – Да он просто от слабоумия придумал этот «замечательный» ход. Все перевести на курицу, у которой вроде бы и искать не будут. Он что, трудом грузчика заработал свои миллионы? Вы, наверное, уже знаете, что это за «честные» сделки. Сначала с Менделеевой, потом с этой… Между прочим, большую половину состояния они отобрали у ее бывшего сожителя. Путем грязного шантажа и угроз. Такая вот любовь…
– Ну, и такая любовь бывает. Он утверждает, что обожал Наталью Сидорову.
– Он такое говорит? Вы действительно думаете, что она у него одна была? Да он мне по пьяни рассказывал, что в Таиланде она ему ночью подсунула какую-то девку. А сама сидела и смотрела!
Вера стала задыхаться, руки у нее тряслись. Сергей смотрел на нее с сожалением. Но процесс пошел… Только в таком состоянии нельзя, конечно, допрашивать.
– Дать вам воды? Нет? Тогда, наверное, на сегодня закончим. Давайте продолжим в другой раз. Вам сейчас лучше не садиться за руль. У вас есть деньги на такси? Я могу дать вам машину.
– Есть. Я сама. – Вера быстро выбежала из кабинета.
Сергей в который раз читал дело Геннадия Овсяницкого. Пора думать над тем, каких свидетелей он вызовет в суд. Его прервал звонок Толи.
– Сережа, я сейчас в «Логове». Ты собирался вызывать Овсяницкую. Она у тебя?
– Нет, уже уехала.
– Догоняй, Сережа. Напротив квартиры Менделеевой живут мальчик и мама, она работает по ночам медсестрой в хосписе. Их не было, когда мы опрашивали соседей. Мальчика в тот день увезла к себе тетка пожить на неделю. В общем, он приехал. В ту ночь, когда убили Менделееву, он, как обычно, не спал, прислушивался, не возвращается ли мать. Смотрел в «глазок», когда лифт открывался. Он видел, как вернулась Ирина. А через какое-то время – короткое – лифт опять открылся. Вышла женщина! Она позвонила в квартиру Менделеевой, и ей открыли. Он даже видел, что она быстро ушла. Примерно описал ее со спины. Готов приехать на опознание.
– Но при чем тут Овсяницкая?
– Да при том, Сережа, что охранник «Логова», который с той ночи был в отгулах, показал: именно Овсяницкая вышла сразу следом за Менделеевой из клуба и поехала за ней. В ту же сторону, а домой ей в другую! Сам Овсяницкий уехал гораздо позже.
Глава 14
Алиса вздохнула, поморщилась, но продолжала читать.
«…Девочки, расслаблялись мы в Таиланде нехило. Там сама обстановка способствует. Хотелось чего-то нового, острого, пряного. Мы с Генкой даже в их бордель ходили (там есть бордели для пар)… Ну, за подробности могут забанить, но если честно, можно обойтись. Так обслужить умеют и на Ленинградке (шутка). А я, по секрету, захватила с собой профессиональный набор «Виагры», «конфетка» на своем сайте продает. Для мужчины и для женщины. Пригодилось, знаете ли. Правда, 700 баксов отвалила».
«Как понять – профессиональный набор? Это для тех, кто со специальным образованием, что ли?»
«Да, «лирика», ты можешь войти под любым ником, но я тебя узнаю по глубине мысли. Профессиональный – это для гинекологов и стоматологов».
«А почему?»
«Потому что я тебя обожаю, «лирика»!»
«Девочки, не обижайте друг друга, пожалуйста. Я думаю, профессиональным этот набор называется в целях пиара. И только. Но заводит не по-детски… Ну, я там такую примочку придумала. Приезжайте, расскажу в лицах».
«Наташка, не томи. Когда мы к тебе выберемся, ты забудешь».
«Одного точно не забуду. Как Зинкины косые глаза в момент в одной точке сошлись».
«Ты что, Зинку со своим Генкой… Я правильно поняла?»
«Ну, эксперимент, ты ж понимаешь. Я для человечества старалась».
Алиса задумалась. Зинка. Участникам темы известно, кто она такая. Значит, нужно поискать темы ТИМ, открытые раньше… Может, эта? «Помогите. Девка-бродяжка поселилась под забором. Алкоголики выгнали ее из дома. В тряпье, голодная, работы нет». Так… ТИМ обнаружила за оградой своего дома девушку. Одета бедно, выглядит плохо, жалуется, что родственники-алкоголики выгнали из дома. ТИМ просит ей помочь деньгами, одеждой, работой, жильем. Ей накидали тряпок, деньги какие-то на карту ТИМ перевели. Кто-то хочет взять ее домработницей. Так, двадцать страниц трепа, потом ТИМ благодарит. Все передала Зине! Зине, елки-палки!.. Дальше. «Работу ей пока искать не надо. Я в Словению на недельку смотаюсь, возьму ее с собой. Сумки таскать». Есть. Видимо, хорошо таскала, если ее в Таиланд взяли, да еще в сексуальном эксперименте задействовали. Алиса вернулась в тему об отпуске в Таиланде. Вот фото Натальи на террасе отеля. Она практически голая, чуть прикрыта полотенцем. На заднем плане – щуплая фигурка в купальнике. Это и есть Зинка, наверное?
…Алиса набрала номер.
– Никита? Привет. Узнал? У меня к тебе просьба. Ты не мог бы отвезти меня к тому подъезду, куда ты
