в силах отказать Жоану…
В дверях появилась Патрисия, знаками показывая, что хозяина дома просят к телефону. Он извинился и быстро вышел, оставив Рейчел с ее родителями обсуждать предстоящую свадьбу без него.
Жоан вернулся минут через двадцать. И настроение его полностью изменилось. Только что это был веселый и оживленный жених, а после телефонного разговора в столовую вернулся замкнутый, помрачневший мужчина. Он безучастно прислушивался к беседе, только иногда вставляя слово-другое, при этом голос его звучал жестко.
Наконец, уже около полуночи, родители Рейчел ушли. Жоан молча проводил недоуменную невесту до дверей ее комнаты. Трудно было поверить, что этот холодный, чужой человек несколько часов назад едва не занялся с ней любовью…
Рейчел чуть помедлила, прежде чем войти в спальню, и сделала еще одну попытку разбить стеклянную стену, неизвестно как появившуюся меж ней и Жоаном.
– Спокойной ночи. Жоан… я…
Ответ его звучал словно издалека.
– Если не увидимся завтра утром, встретимся за ужином. И не забывай, что вечером мы пригласили твоих родителей.
– Я помню.
– В твои обязанности входит заняться списком гостей. Отдай его Патрисии, она позвонит всем. Не забудь указать телефоны, а кроме того проверь вместе с ней меню. Об остальном она позаботится.
Рейчел кивнула, чувствуя, что стена между ними стала толще. Господи, да что же случилось за время проклятого телефонного разговора? Ведь это не могло иметь к ней отношения… Это не мог звонить Брайс… Просто смешно так думать. Скорее всего, Жоана огорчили какие-нибудь деловые проблемы.
К вечеру следующего дня настроение Жоана не улучшилось. За ужином он все еще был неразговорчив, однако родителей Рейчел слушал внимательно и даже смеялся коротеньким забавным историям, привезенным Дорис из круиза.
– По рассказам ваше странствие не выглядит неудачным, – заметил он, наливая вина даме. – Надеюсь, наш с Рейчи медовый месяц доставит нам не меньше радости.
Медовый месяц! Глаза Рейчел расширились от радостного удивления. Как же она могла забыть про медовый месяц?
– Есть один маленький островок недалеко от Португалии, которым наша семья владеет уже полсотни лет. Ничего особенного, однако что-то есть этакое в светлой зелени и золотом песке возле лазурной воды… Что-то, особенно ярко проявляющееся в это время года.
Медовый месяц, мысленно повторила Рейчел, не в силах думать более ни о чем, кроме любви. Наконец- то они останутся вдвоем! Наконец-то она узнает Жоана – в полном смысле этого слова!…
– А ты что молчишь, Рейчи? – спросил ее отец, чей голос пробивался как сквозь толщу воды.
– Ее слишком переполняют чувства, что нередко бывает с невестами, – вступилась за дочь Дорис. – Помню, как я сама нервничала – последние два дня перед свадьбой даже есть и спать почти не могла, настолько сильно была влюблена. – И мать Рейчел одарила ее отца ослепительной улыбкой.
– Точь-в-точь, как наша Рейчи, – протянул Жоан, откидываясь на спинку кресла.
Может быть, остальные и не услышали сарказма в этих словах. Но у Рейчел даже дыхание на миг перехватило. Что же происходит в конце-то концов?
Неужели он еще раз подумал о предстоящем браке и пожалел о принятом решении? Если так, еще не поздно остановиться, нужно только сказать об этом вслух…
– Жоан, я хочу, чтобы ты знал: что мы с Дорис безмерно счастливы вашей свадьбе, – сказал тем временем Грегори Маггз. – Мы всегда любили тебя, как сына… – Здесь голос его прервался, потом он продолжил: – Я знаю, что вы с Рейчи уже ждете ребенка… Это очень хорошо.
Хорошо. А Жоан говорил – правильно. Кажется, ее отец и Жоан похожи меж собой куда больше, чем им обоим кажется.
Взгляды молодых людей опять встретились. Внезапно Рейчел осознала, что на нее смотрит не один Жоан, но все, сидящие за столом, и ждут ее реакции.
– Да… все замечательно, – выговорила она, надеясь, что голос ее не дрожит.
– Знаете, сначала я немного удивился, – заметил отец. – Жоан казался мне человеком, который никогда ничего не делает необдуманно. Однако, как говорит мне, Рейчи, твоя мама, все мы иногда ошибаемся, и теперь я уже привык к мысли, что скоро стану дедушкой. Тем более что мы так давно не видели малышей – с тех самых пор, как вы с Терри…
Голос снова подвел его, но отец справился со своими чувствами. Однако теперь он не смог закончить фразы, и конец ее словно повис в воздухе. Широкие плечи Грегори поникли, лицо исказилось от горя.
От сознания безвозвратности потери Рейчел опять охватило чувство вины. Наклонившись, она тихонько погладила отца по руке – это была рука человека, который никогда не бегал от работы. Даже в свои шестьдесят два Грегори оставался мускулистым, хорошо сложенным мужчиной.
– Папа… мне очень жаль. – Он стиснул ее тонкие пальцы. – Прости меня, пожалуйста, – прошептала Рейчел чуть слышно.
Грегори Маггз повел плечами, медленно повернул голову, чтобы взглянуть на дочь. Его синие глаза, такие же яркие, как у Рейчел, смотрели печально, но твердо.
– Мне нечего тебе прощать, дочка. Ты ни в чем не виновата.
– Папа, я очень старалась никуда не пускать Теренса тогда… Остановить его. Я делала все, что могла.
Отец нежно погладил ее по затылку. Провел теплыми пальцами по щеке.
– Знаю.
Рейчел изо всех сил стиснула его руку.
– Я его тоже любила.
Она была так поглощена горем отца, что не замечала ни скорби в глазах матери, ни отчаянного взгляда Жоана.
Внезапно Жоан встал. Он был бледен, скулы обозначились жестче.
– Это неправда. Я не могу позволить Рейчи продолжать это издевательство над собой.
– Жоан, нет, пожалуйста! – Рейчел вскочила, словно загораживая от жениха своих родителей.
Но остановить его было уже невозможно, он ее словно не замечал.
– Рейчи не виновата ни в чем.
Она схватила его за рукав.
– Ты же обещал мне, Жоан… Ты обещал!
– И напрасно это сделал, – резко ответил он.
Грегори Маггз слегка приподнялся, опираясь на стол.
– Что это значит, Жоан? О чем ты говоришь?
Несколько секунд Жоан пристально смотрел на Рейчел. Потом повернулся к ее отцу.
– Мы с Теренсом в тот вечер напились… Сильно напились. Рейчи взяла ключи от машины, потому что мы были не в состоянии сесть за руль… Ни один из нас. Но Теренс все-таки настоял на том, чтобы вести машину самому. Рейчел старалась уберечь брата. Старалась делать то, чего вы от нее и ждали.
В столовой воцарилась такая тишина, что Рейчел слышала биение собственного сердца. Никто не шелохнулся, никто не перебил Жоана.
Грегори сидел, сжимая вилку, отстраненным взглядом уставившись на хрустальный бокал. Пальцы его побелели. Внезапно он резко отбросил вилку, слабо звякнувшую обо что-то при падении.
– Почему же ты раньше молчал?
Глаза Рейчел наполнились слезами.
– Жоан, нет…
– Да, – жестко перебил он. – Четыре года я позволял вам унижать Рейчи, и теперь мне стыдно, стыдно за собственные трусость и эгоизм. Рейчи не виновата в аварии и никогда не была виновата. Если кого-то и
