– Для них это была большая неожиданность, Рейчи. Но они приняли все, как должное. Родители знают, что мы с тобой – давние друзья.
Завтрак прошел в молчании. После кофе Жоан погладил Рейчел по щеке. Потом наклонился и ласково поцеловал кончики ее пальцев.
– Не грусти, дорогая. Это же наш медовый месяц.
– Знаю… Но чувствую себя эгоисткой. Так быстро ухватилась за идею брака с тобой, даже не подумав, что кому-то это может прийтись не по душе. Могла бы подумать о том, как воспримет это твоя семья.
– Пустяки. Мой брат вполне всем доволен… Ты однажды его встречала. Может, помнишь – он легкий по характеру, ты ему еще тогда понравилась. А родители… ну, они, конечно, хотели для меня какого-нибудь династического брака, но к тебе все равно хорошо относятся. А как же иначе? Ведь это мой выбор, моя жизнь. Я тебя выбрал себе в жены.
В его устах все звучало так легко. Так правильно… Рейчел попробовала улыбнуться. Но почему-то слезы опять навернулись на глаза. Наверное, это из-за беременности она стала слишком чувствительной.
Жоан еще раз поцеловал кончики ее пальцев, и касание теплых губ и языка пробудили в молодой женщине знакомую истому.
– А теперь, милая, если мы позавтракали… может, займемся чем-нибудь еще? Мне просто не терпится кое-что попробовать на десерт.
Она не могла сосчитать, сколько раз за эту неделю они предавались любви. Дни и ночи слились в водоворот потрясающих чувственных удовольствий. Жоан пробудил в ней настоящий вулкан эмоций, о которых она доселе не подозревала или считала навсегда утраченными…
– Ты потрясающе красива, – хрипловато шептал он, прижимаясь к ней.
Это была их последняя ночь на острове. И они проводили свои последние медовые часы в постели, раздвинув занавески на окнах, чтобы дышать солоноватым воздухом океана и видеть в миг наслаждения далекие огни на побережье.
Жоан слегка отстранился, пальцем нежно провел по линии ее рта.
– Даже изгиб твоих губ обещает неземное наслаждение. Твоя красота совершенна, она создана для любви…
Он поцеловал жену снова, с такой чувственной жаждой, что Рейчел не удержалась от слез.
– Я не хочу возвращаться, – прошептала она, закрывая глаза. – Не могли бы мы остаться здесь навеки?
Он пропускал сквозь пальцы ее блестящие темные волосы, скользящие, как струи воды.
– Ты бы скоро устала от меня, дорогая. Я надоел бы тебе.
Как он мог такое сказать? Рейчел любила его в двенадцати лет, с тех времен, когда была девчонкой с косичками, тощенькой, обряженной в короткое платьице… Его, Жоана де Сакадуро-Кабрал, нового друга своего брата, смуглого красивого подростка из другой страны. Мальчишку-португальца, с глазами цвета темного золота и с улыбкой, которая превращала ее в законченную дурочку… С улыбкой, заставлявшей ее замирать от непонятного томления, еще ничего не знавшую о чувственности, о желании, о настоящей страсти… И о настоящем отчаянии.
Глаза Рейчел опять наполнились слезами. Она изо всех сил стиснула Жоана в объятиях, ощущая под пальцами горячую, гладкую кожу его мускулистой спины, нуждаясь в его тепле, в его присутствии… Наверное, утопающий так вцепляется в спасательный круг.
Жоан, словно почувствовав ее любовь и желание, без слов притянул к себе ее голову, ласково сжал ладонями лицо.
Сердце, как казалось Рейчел, билось у нее где-то в горле. Неужели же можно быть настолько счастливой! – думала она. Нет, так не бывает, от такого счастья можно умереть. Хоть бы это продлилось вечно!…
Когда они вернулись в Штаты, Жоан решил, что на один день можно остановиться в Бостоне. У него была запланирована встреча с деловыми партнерами, а Рейчел собиралась побыть на своей прежней квартире, пока рабочие соберут ее вещи, чтобы послать их в ее новый дом в Калифорнии.
Стесняясь, Рейчел привела Жоана в свое скромное обиталище. Дома она не была уже давно, и перед дверью с внутренней стороны громоздилась груда корреспонденции. Рейчел насчитала двадцать писем. На автоответчике тоже накопилось немало сообщений от друзей, знакомых и работодателей.
Служащие из риэлтерской компании должны были прибыть где-то через полчаса. Рейчел закусила губу, оглядывая свое прежнее жилище, теперь оно казалось насквозь пропитанным грустью и ностальгией. Она никогда не любила уезжать и прощаться… Наверное, ей не стоило сюда заходить.
Будто прочитав ее горькие мысли, Жоан подхватил жену на руки и поцеловал, прежде чем поставить обратно на пол.
– Все прекрасно, Рейчи. У твоих вещей будет новое пристанище. Подожди немножко, уже завтра ты будешь дома.
– Да, конечно… Просто я очень привыкла к этой квартире, к этому городу.
– Если хочешь, можем купить здесь какое-нибудь жилье. Ты будешь прилетать в Бостон, когда захочешь…
Она отступила на шаг, широко раскрыв глаза.
– Это слишком дорого!
– Рейчи, мы достаточно богаты. Не думай о деньгах. – Жоан поцеловал ее в макушку. – И вообще, мне нравится такая идея. Здесь офис твоей фирмы, если ты им вдруг понадобишься на какое-то время, то всегда сможешь приехать. Да и я часто езжу на Восточное побережье по делам…
– А в отеле останавливаться будет не дешевле?
– Мы же собираемся путешествовать с ребенком, так что отель не подойдет. Кроме того, как только вернемся домой, надо будет заняться поисками хорошей няни. К рождению ребенка все должно быть готово.
Наконец служащие прибыли. Перед тем как уйти на встречу, Жоан еще раз поцеловал жену, обещая вернуться не слишком поздно и повести ее на ужин в ресторан.
– Ну-ну, Рей. Я смотрю, твои дела идут в гору.
Рейчел окаменела при звуке внезапно раздавшегося знакомого голоса. Это был Брайс.
Она медленно обернулась, стараясь выглядеть спокойной. Рабочие то и дело выносили ящики с вещами, и дверь оставалась открытой. Видно, Брайсу удалось пройти незамеченным.
– Ты… Что ты здесь делаешь?
– Портье сказал, что ты сегодня съезжаешь отсюда. Хорошо, что мне удалось тебя перехватить.
– Убирайся или я позову полицию! – Рейчел рванулась было к телефону, но Брайс только рукой махнул.
– Да не стоит так вскидываться… Я пришел не для того, чтобы скандалить с тобой. Этого мне хватает и с женой. – Брайс шагнул к дивану, еще стоящему на прежнем месте, и опустился на него так тяжело, будто был серьезно болен, закрыл лицо ладонями. – Господи, да у меня вся жизнь рушится!
Рейчел трудно было испытывать к нему жалость.
– Должно быть, ты сам в этом виноват.
– Да, конечно, сам. Совсем не обязательно мне об этом напоминать. – Теперь он потирал лицо ладонями, как капризный ребенок, захотевший спать. – Моя жена хочет развестись со мной.
– Я могу ее понять!
Он взглянул на Рейчел из-под пальцев. Глаза были темными от тоски.
