удачна. По крайней мере дома его защитит Майк.
Рейф перевел ее через улицу, туда, где спрятал в кустах мотоцикл.
— Забирайся, — мрачно приказал он, заметив нерешительность Кэти. Затем он уселся позади нее и объяснил, как управлять мотоциклом.
— Кажется, я все поняла, — прошептала она, застегивая шлем под подбородком.
— Тогда давай сматываться отсюда.
Она слишком сильно нажала на газ, и большой мотоцикл спрыгнул с бордюра, как вырвавшийся на свободу мустанг. Она вскрикнула и рассмеялась, когда Рейф чуть не свалился и был вынужден крепко схватить ее за талию.
Пока они летели в темноту, а прозрачные юбки Кэти хлопали Рейфа по ногам, он понял: эта поездка запомнится ему на всю жизнь!
Глава первая
— Черт! — сердито проговорила Кэти, изучая в зеркале отражение своего бледного и узкого лица. — Тебе недостает даже той толики смелости, которой Господь наделил мышь! Что ты за мать, если боишься шестилетней дочери?
Услужливый до раболепия торговец, продававший светящиеся черепа в нищей мексиканской деревушке, которую одна из самых богатых женщин мира выбрала, чтобы вырастить и воспитать там как следует дочь, наверняка согласился бы, что у Кэти нет причин бояться, но... лишь до тех пор, пока ей не вздумалось противоречить девочке. Пока Кэти уступала ей и потакала всем ее прихотям, Сейди представлялась настоящим ангелом, но стоило сегодня днем на рынке матери произнести краткое слово «нет», как она мгновенно повела себя совершенно иначе. Точнее, Кэти ей заявила:
— Нет, дорогая моя Гордита[1], никакого лилового черепа ты не получишь. Даже если он светится в темноте!
Услышав ненавистное «нет», «ангелочек» нахмурился и закусил губку, а при словах «не получишь» обиженно надул щеки, которые тотчас приобрели томатный оттенок. А когда мать крепко взяла Сейди за ручку и попыталась увести малышку домой, та завопила так, словно ее ударили. Дюжина светящихся черепов, из-за которых разгорелся весь сыр-бор, слетели с прилавка и разбились, а когда Кэти отпустила Сейди, чтобы достать из сумочки деньги и возместить ущерб, Сейди схватила самый большой и роскошный из оставшихся черепов и умчалась прочь с ликованием удачливого грабителя.
Но сейчас, стоя перед зеркалом, Кэти вспоминала не о последнем неудачном походе на рынок. Не особенно беспокоил ее и собственный весьма плачевный вид, — уже успела привыкнуть!
Кривой узел волос цвета сливочного масла торчал на макушке, как стог сена. Потертые джинсы давно пора бы выкинуть! Из прорехи над правым коленом выглядывала медового оттенка нога, что было в высшей степени неуместно, поскольку считалось, что Кэти необходимо изображать из себя добродетельную, убитую горем вдову.
Если не считать огромного бриллианта на левой руке, Кэти ни внешностью, ни манерами не походила на одну из самых богатых наследниц мира. Пока она не оказала честь Морису Дюмону, позволив надеть ей на палец этот ненужный камень весом в пять каратов, она была форменным наказанием для своей матери, всемирно известной светской львицы, и отчима-миллиардера. И если бы Кэти не уродилась точной копией своей эффектной матери, все трое считали бы, что какой-то сумасшедший аист по ошибке подбросил им чужого ребенка.
Чуть больше шести с половиной лет назад в и без того натянутых отношениях между блистательными родителями и непокорной дочерью произошел окончательный разлад, а именно в тот момент, когда обнаружилось, что Кэти беременна — и, разумеется, от самого неподходящего из своих поклонников, нахального телохранителя с дурными манерами и татуированными бицепсами, который вел себя так надменно, словно не Колдероны, а он сам был миллиардером.
Естественно, никто не счел нужным сообщить ему, что он удостоился сомнительной чести быть нежелательным отцом будущего отпрыска царственной фамилии. А Кэти настояла на своем желании сохранить ребенка. И само собой, ее мать, которую больше всего волновала внешняя сторона дела, решила, что лучше будет вновь нанять старую няньку Питу и построить великолепный дом в отдаленной горной мексиканской деревушке, откуда была родом сама Пита, с тем чтобы ребенок вырос подальше от зоркого ока прессы. И уж конечно, отчим Кэти, который лгал всем, что он — мексиканский аристократ, ведущий родословную от Сида и испанского короля, нашел способ отомстить коварному соблазнителю его дочери.
К счастью, это беспокойное время давно миновало. Арми хитроумным способом убедил Кэти отказаться от затворнической жизни и покорить Мориса. Кэти вновь заняла положение единственной и любимой дочери в благородном семействе, а Рейф Стил и все связанные с ним огорчения стали древней историей.
По крайней мере так думала Кэти, стоя в спальне и нервно вертя на тонком пальце огромное кольцо, подаренное Морисом.
У нее тревожно сжималось сердце. Сегодня ей предстояло рассказать Сейди, что меньше чем через две недели у нее появится новый замечательный папа и что поэтому ей придется покинуть деревню, где им обеим так хорошо жилось, и навсегда расстаться с друзьями, обожаемыми Питой и Хуанито, поскольку теперь Сейди будет жить на другом берегу океана, в огромном французском замке, где все они будут счастливы до конца своих дней.
Капризная, изобретательная и чрезвычайно упрямая Сейди, снисходительной матери которой приходилось выносить то бурные скандалы, то обиженное молчание, иногда тянувшееся неделями, так и не подружилась с элегантным Морисом Дюмоном во время двух встреч, когда тот приезжал в Мексику только для того, чтобы завоевать благосклонность девочки.
Точнее, Сейди с невинным видом настояла на своем желании отдать все привезенные Морисом великолепные мягкие игрушки бедным деревенским детям; она надувала губки и делала вид, что чихает, отворачиваясь каждый раз, когда Морис пытался поцеловать ее, заявляя, что боится, как бы их гость не подхватил насморк; отказывалась входить в комнаты, в которых находился Морис. Кэти до сих пор не могла без содрогания вспомнить целый выводок извивавшихся игуан, которых Сейди подложила в чемодан Мориса после того, как застала его целующимся со своей матерью и увидела большое кольцо, подаренное Кэти в честь помолвки.
Сейди, обожающая карнавалы и пестрые наряды, наотрез отказалась нести букет во время свадебной церемонии и угрожала очередной скандальной выходкой, если Кэти заставит ее появиться на свадьбе. Именно поэтому Кэти в отчаянии гадала, как убедить Сейди, что все они будут абсолютно счастливы в замке из волшебных сказок, когда сама она...
Хватит медлить! Раз она до сих пор не начала укладывать вечерние платья, внесенные матерью в список вещей, которые необходимо взять с собой, лучше будет поговорить с Сейди.
Кэти вышла на балкон — и невольно вздрогнула при виде черной горы, возвышавшейся на фоне пылающего закатными красками неба. Эта гора, как ничто другое, напомнила ей об очевидном: совладать с Сейди невозможно. Взмывающие вверх неприступные пики были пронизаны множеством старинных рудников, где когда-то добывали серебро. И Сейди обожала горы, ведь там, по ее мнению, обитали призраки, но ей было строго-настрого запрещено приближаться к шахтам.
В темнеющем небе всплывала золотистая луна, но Кэти не замечала ее. Она думала о ветхих туннелях, извивавшихся бесконечным лабиринтом в самом сердце горы и выходивших по другую сторону хребта. Кэти с ужасом вспоминала июльский полдень, когда Сейди и Хуанито исчезли, а потом у входа в одну из шахт нашли ленту Сейди, красную в черный горошек. За два последующих дня Кэти чуть не лишилась
