Эйнджел, глядя в сторону, покачала головой. Ну все, сейчас вспылит, подумала она. Но этого не произошло.
– Эйнджел, я знаю, что ты любишь меня. Ты же не станешь это отрицать?
Она снова покачала головой.
– Ну вот, наконец какой-то прогресс. И ты понимаешь, что я люблю тебя, ведь так?
Радость волной нахлынула на Эйнджел. Она бросила быстрый взгляд на Макса. Он так на нее смотрит… Он любит ее!
– Я жду ответа, Эйнджел.
– Понимаю, – прошептала она.
– Но я тебя не понимаю! Если мы любим друг друга, почему ты мне отказываешь?
– Я бесплодна.
Макс чертыхнулся себе под нос, но сердиться ему почему-то сразу расхотелось. Он рассмеялся.
– Любимая моя, что-то я вообще запутался. Месяц назад ты уверяла, что беременна, а теперь, оказывается, ты снова бесплодна.
– Но тебе нужен наследник.
– Капитан Макс Роузвейл прекрасно обойдется и без наследника, нечего наследовать. Но будь я даже графом Пенроузом, я сказал бы то же самое. Если кому и нужен наследник, так это тебе, и я уж расстараюсь, чтобы он у тебя появился.
Эйнджел покраснела и отвернулась. Макс осторожно взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
– Ты мне веришь, да? У нас может получиться… а может и не получиться. Но какое это имеет значение, если мы любим друг друга? Если Господь пожелает, ребенок у нас будет. Если нет, твоим наследником станет Пьер. Думаю, он только обрадуется.
Эйнджел поморщилась.
– Вполне возможно, что Пьер совсем не тот, за кого себя выдает. Еще ничего не известно. Может, ты и есть граф, Макс.
Макс обнял Эйнджел за талию, притянул к себе и запечатал ее губы таким долгим поцелуем, что она чуть не задохнулась.
– Да мне совсем и не нужен этот титул. Муж Анджелины Роузвейл – вот какого звания я хочу. А как меня будут называть – капитаном Роузвейлом или графом Пенроузом, – не важно.
– Правда? Даже если станут говорить, что ты женишься на мне из-за моих денег?
Макс бросил лукавый взгляд на Эйнджел и с виноватой миной отвел глаза.
– Черт побери, женщина, ты раскусила меня! А я-то был уверен, что ты не разгадаешь моих планов, по крайней мере пока не окажешься в моих руках. – Он взвизгнул, ну прямо ведьма из «Макбета», и пошевелил перед ней пальцами. – Но тебе все равно не миновать моих когтей!
Несколько секунд в карете стояло молчание, а потом Эйнджел громко расхохоталась.
– Вы, сэр, вы… – Она не находила слов. Как же она любит этого человека. Любит, как он смешит ее и смеется сам. Любит, как он смотрит на нее, и от его улыбки все внутри нее тает. Она любит… она любит в нем абсолютно все.
Уже видна была Рочестерская крепость, когда с ними поравнялась почтовая карета, и многочисленные ее пассажиры с любопытством уставились на то, что происходит в карете. Эйнджел. Макс неохотно оторвался от нее, отодвинулся подальше от окошка и, приобняв, стал гладить ее по голове.
Эйнджел выглядела такой счастливой, и Максу не хотелось портить ее радость ужасным известием. Но надо было сказать до того, как они прибудут в Лондон, который они застанут в трауре.
– Макс?
– Ммм?
– Ты поедешь в Харвич сегодня?
– Я никуда не поеду, любимая. Понимаешь…
– Миледи! Миледи! Смотрите! – Кучер остановил коней и взволнованно тыкал кнутом во влекомую четверкой повозку, которая как раз обгоняла их. В повозке сидел офицер в окровавленном мундире, а из окошка торчали французские знамена.
– Победа! – в один голос закричали грумы Эйнджел.
Офицер устало улыбнулся и кивнул, повозка пролетела мимо и исчезла за поворотом дороги.
– Победа! – повторил Макс, внезапно осипнув. – Слава богу!
Глава двадцатая
– Ты не можешь выйти за кузена Фредерика. Ты же сама говорила, что никогда не пойдешь, а теперь, когда он даже не граф, ему совершенно нечего тебе предложить. Да ему нужно лишь твое состояние!
Эйнджел сделала еще один глоток своего утреннего кофе и принужденно улыбнулась тете Шарлот.
– Я выхожу не за Фредерика Роузвейла, а за Макса. А он не гонится за моим состоянием.
Леди Шарлот пренебрежительно фыркнула.
