– Хромать придется на одну и ту же ногу, – продолжала Кэти, игнорируя вопрос Джессики и озабоченно поглядывая на нее. – Смотри не перепутай. Не мешало бы пометить ее, поставить на носок туфли какой- нибудь знак.
Джессика вскинула вверх руки.
– Кэти, ты что, рехнулась? Ничего более дурацкого я не слышала, даже от тебя!
– Так кажется только на первый взгляд, досадливо ответила Кэти. – Я актриса и знаю толк в подобных вещах.
– Ты актриса, но жизнь – не театр.
– Жизнь куда проще театра. Именно потому ты должна меня слушаться.
– Нельзя ли попросить тебя поделиться со мной логикой твоих рассуждений?
– Можно, конечно. – Кэти бойким шагом подошла к дивану и, развалившись на нем, продолжила: – Поставим на сострадание. Необходимо, чтобы Дамиан увидел тебя изувеченной: вывихнутая коленка, растянутое сухожилие – что-нибудь вроде этого. Если сила его любви хотя бы вполовину такова, как я предполагаю, он кинется тебе на помощь, а как только он к тебе прикоснется – сразу выдаст все свои чувства. – Она внезапно замолчала. – Однако предупреждаю. Ты должна быть готова.
– К чему?
– К тому, что он может тебя отлупить от огорчения. У мужчин огорчение – чувство куда более сложное, чем у нас. Тревожась за любимую женщину, мужчина вполне способен броситься на нее с кулаками – за то, что не убереглась. Не исключено, что он отколошматит и Эвана, чтобы глядел за тобой получше. Так и знай.
– За Эвана не ручаюсь, а меня он отколошматит совершенно точно, – смеялась Джессика. – Дамиан – человек порядочный и терпеть не может обмана.
– Откуда же ему знать, что это обман?
– Кэти, – перестав смеяться, вздохнула Джессика, – ты представить себе не можешь, как я ценю твои старания, но калекой притворяться не стану. Да и какой прок? Актриса из меня никудышная, Дамиан сразу разгадает мою уловку. Не забывай, что он очень опытный юрист.
Кэти насупилась, в раздумье покусывая нижнюю губу.
– Ладно, – согласилась она наконец. Хромоту отставим. Тогда единственное, что тебе остается, – откровенность. Выложи ему все как на духу. Иногда это здорово срабатывает.
– Вот насчет откровенности ты права, – одобрила Джессика. – Я терпеть не могу шарады и больше всего терзаюсь от ложности своего положения. Мне, конечно, очень хочется помочь Эвану, но не такой ценой.
– Тогда отрепетируем разговор. – Кэти сдвинулась на край дивана. – Что ты собираешься сказать Дамиану?
– Я... еще не придумала. – Плечи ее поникли. – Знаешь, чего я больше всего боюсь? Что Дамиан учтиво улыбнется в ответ на мои признания и скажет, что очень польщен.
– И в голосе его прозвучит небывалая грусть, – добавила Кэти, не удержавшись от эффектной фразы.
– Именно. А затем вздохнет и прибавит, что, к сожалению, не разделяет моих чувств.
– Отрубит по-мужски, – согласилась Кэти. – Солжет не моргнув глазом и откажется от своего счастья ради брата. А ты не верь ему, вот и все. А вот мне поверь, Джесс: этот парень любит тебя.
Джессика всем сердцем хотела, чтобы это было правдой. Она взглянула на подругу, с благодарностью подумав о ее преданности, и вскинула вверх большие пальцы. Кэти, ухмыляясь, ответила ей тем же.
Эван уже работал в своем кабинете, когда Джессика появилась в понедельник утром в офисе.
– Доброе утро, – весело приветствовал он. – Наконец-то!
– Сварить тебе кофе? – спросила она, но, глянув на кофеварку, обнаружила, что Эван уже успел сделать это.
Небрежной походкой он вышел из кабинета с чашкой в руке и присел на край ее стола, раскачивая одной ногой как маятником. Он улыбнулся ей сверху и подмигнул.
– Ну как, отдохнула? Готова покорять мир?
Джессика одарила его ответной улыбкой. Понедельник начинался, пожалуй, слишком улыбчиво.
– Не совсем. Мир я собираюсь покорять со среды или четверга.
– Нет, с этим делом тебе придется поспешить, – небрежно сказал он, вынимая из внутреннего кармана пиджака два билета и протягивая ей. Джессика взглянула на них и ахнула от восторга.
– Два билета на сегодняшнюю игру «Ред Сокс»!
– Ты, кажется, любишь бейсбол.
– Обожаю «Ред Сокс».
– Именно так и сказала мне твоя мама. Берегись, милая Джессика, я намерен затащить тебя на седьмое небо, смотри не падай!
Девушка вскинула на него глаза. Она давно уже упала с седьмого неба, и ей не нравилось то место, куда она приземлилась. Сегодня утром она проснулась с твердым намерением покончить со своей любовной неразберихой – и что же? Все ее планы рухнули в одно мгновение. А в довершение зол Эван шушукается с ее матерью, раздобывая сведения.
