— А что ты имеешь в виду?
— Использовал меня, чтобы отвлечь внимание от своей матери.
Жоржетт удивленно заморгала — видно было, что она ничего не понимает.
Миранда прищурилась:
— Теперь я это ясно поняла.
— О, дорогая, а ты используй его в ответ. И расскажи мне, как все получится.
Миранда воинственно стучала пальцами по столу.
— Виконт уже достаточно позабавился.
— Значит, газетчики не придумали насчет кустов и задранных ног? — Жоржетт потянулась ближе. — Как все это было? Расскажи мне. Не утаивай ничего.
Миранда улыбнулась:
— Знаешь, мне очень понравилось.
— О Господи, Миранда, ты мучаешь меня! — Рука Жоржетт легла на ее подбородок. — Продолжай же, я жду.
— Я не ожидала, что целоваться с мужчиной так приятно.
— Я же говорила тебе — давно пора было попробовать, но ты не слушаешь.
Она показала подруге кулак.
Миранда задумалась. Ее мысли путались.
— А ведь то, что он попросил меня заняться его библиотекой, — всего лишь предлог. Он просто низкий интриган.
Брови Жоржетт поднялись.
— Будет тебе, Миранда. Ты слишком строга.
— Да я убеждена в том, что говорю правду. Но только… — Она сильнее застучала пальцами по столу. — Здесь одно не соединяется с другим. Почему именно я была ему нужна?
Взгляд Жоржетт смягчился.
— Дорогая, но почему бы и нет?
Миранда покачала головой, ее переполняли эмоции.
— Я никак не могу понять: в чем же заключается его игра?
Жоржетт вздохнула:
— Ты сейчас не в настроении, и я не стану спорить с тобой, хотя мне хочется убить тебя прямо на месте. Будь откровенна со мной, прошу тебя. Честное слово, нехорошо с твоей стороны держать свою подругу в таком напряжении.
Миранда вздохнула, не в состоянии вымолвить хоть слово.
Глаза Жоржетт на какой-то момент стал и озабоченными, потом она обняла подругу:
— Я прощаю тебя, дорогая.
Миранда выдавила улыбку, глядя на нее затуманенным взором.
— Не знаю, что случилось на самом деле, — мягко проговорила Жоржетт. — Но мне кажется, я догадываюсь, о чем ты думаешь сейчас. Да наплюй ты на его каталог! Сейчас не до него, займись другим. Пойди к нему в спальню, если еще не была там. Хватит мечтать о прекрасных рыцарях, когда такой восхитительный мужчина может ускользнуть из твоих рук. Воспользуйся секретами обольщения, о которых ты постоянно читаешь, и завоюй его.
— Это не так просто!
— Еще бы! — с пониманием кивнула Жоржетт. — Он настоящий мужчина, а не какая-то мямля, как твои друзья по переписке. Тебе нужен именно он. Прислушайся к своему сердцу, и ты поймешь, что я права.
Возвращение в дом виконта потребовало от нее смелости. Миранда ловила на себе любопытные взгляды слуг. А чего, собственно, она ожидала? Девушка чувствовала себя полной дурой. Горничные, вполне возможно, уже знали все. Конечно, ведь они помогали ей собираться на этот маскарад, видели ее платье…
Виконт ловко загнал ее в ловушку. Но зачем? Чтобы сделать своей любовницей? Но у Даунинга их и так было достаточно. Он всегда предпочитал мимолетные любовные связи, ни к чему не обязывающие мужчину. Судя по газетам, предметы его страсти менялись как перчатки.
Миранда нахмурилась, внезапно почувствовав себя обманутой. Зачем он пытался выдать ее за принцессу? Чтобы отвлечь внимание от скандалов матери? Скрыть дуэль, о которой писали газеты? Но он мог бы легко найти кого-то другого, кто бы мог сыграть эту роль достоверно. Например, актрису.
Почему он выбрал именно ее?
Может быть, просто потому, что она оказалась как раз под рукой в нужный момент? Это было вполне допустимо.
Миранда постучала пером по столу библиотеки. Ей нужно привести свои мысли в порядок, прежде чем она увидит виконта. И еще отправить письмо.
«Дорогой мистер Питтс!
Я признаюсь, что встретила человека, который перевернул всю мою душу. Не знаю, как мне поступить сейчас. Я хочу, чтобы ко мне испытывали уважение, но боюсь, что его все-таки следует заслужить. А я, кажется, совсем потеряла голову.
Я знаю, вы всегда говорили мне, что следует прислушиваться к здравому смыслу, но я чувствую, что мой здравый смысл тащит меня в противоположные направления. Одно — страстное приключение, а другое — уважение и респектабельность, чего я всегда желала.
Когда я читаю роман, опасные желания всегда так увлекают. Но в реальности все мое нутро завязывается в тугой узел, мой пульс становится бешеным, мои чувства мечутся то вверх, то вниз, как бабочки, пойманные в сачок.
И что тогда делать… пускаться в авантюру или отойти в сторону?
Миранда Чейз».
Мистер Питтс всегда отвечал ей — не важно, следовала ли она его совету или нет, он всегда высказывал свое мнение ясно и определенно. Она отдала письмо слуге, чтобы тот опустил его в почтовый ящик.
Что мистер Питтс может сказать о ее отношениях с лордом Даунингом? А вдруг он догадался, что это о ней пишут на скандальных страницах газеты, несмотря на то что там не указано ее настоящее имя?
…Миранда поставила книгу на полку. Она с удовольствием придушила бы виконта за те мысли, что он посеял в ее голове.
Но он не появился.
Ни утром, ни днем. Ей принесли ленч, и она завтракала в одиночестве. Закуски и чай, предложения помочь, вопросы… Не хочет ли она отдохнуть в «своей» комнате? Не устала ли?
Она сошла по лестнице в холл, когда уже спустились сумерки. Джеффрис неожиданно появился из темноты.
— Мисс Чейз, кучер доставит вас домой.
— О, спасибо, в этом нет необходимости.
Дворецкий предупредительно открыл дверь.
— Карета ждет у ворот. Это распоряжение лорда Даунинга. — Он что-то протянул ей: — И это тоже для вас. Всего доброго, мисс Чейз.
Миранда взяла протянутый сверток. «Бенгалец». Она готова была поспорить, что ей вручили именно эту книгу. Она спускалась по ступеням, чувствуя еще большее смущение. Особенно после того, как Джайлз и Бенджамин приветствовали ее у кареты как самого уважаемого гостя.
Виконт не появился и на следующий день.
Джеффрис с виноватым видом утверждал, что тот уехал по срочному делу и просит извинить его.
И нет даже малюсенькой записки, написанной его неровным почерком.
Все то, что произошло в темноте сада, казалось каким- то нереальным.
…Другую коробку принесли в магазин. Хорошо, что дядя отсутствовал! Внутри, на темно-красном бархате, лежал браслет, усыпанный бриллиантами. Она взглянула на него и убрала в гардероб — туда, где уже лежало «искушение», которое он подарил раньше.
