Натану Кобрински
Этот мир не так уж плох, потому что ты готов прийти на помощь
«Миранда, ну почему ты всегда такая правильная?! Я просто с ума сойду из-за тебя!»
Сейчас я сидела в классе на уроке английского, но эти слова Эммы продолжали звучать у меня в голове с тех пор, как мы поспорили с ней вчера вечером.
Эмма тогда стояла передо мной: руки в боки, с раскрасневшимся лицом; черные вьющиеся волосы растрепаны, поскольку она постоянно встряхивала головой.
— Не злись, — ответила я.
— Я не злюсь!
— Нет, злишься.
— Я просто... расстроена. Ты никогда ничего не делаешь просто так, ради развлечения.
— Какое же развлечение задерживаться после уроков?! Наши родители будут волноваться.
— Ну и что?
— Разве тебе все равно?
— Да!
— Совсем все равно?
— Да! Они мои родители! Они должны волноваться! Это их обязанность! А я всего лишь юная девушка. Я должна опаздывать. Развлекаться. Ну, давай. Боб подвезет нас до тропинки. Вечерняя прогулка. Это будет так захватывающе.
— Нет, — упрямо ответила я. — Мои родители доверяют мне. И они рассердятся, если я задержусь.
Я села на свой велосипед. Сейчас мы были перед домом Сью. Ее старшему брату Бобу захотелось прогуляться, и Сью попросила его взять нас с собой. Эта просьба вызвала у него смех. Ему с его друзьями явно были ни к чему несколько малолеток.
— Мы все равно никому не нужны в их компании, — заметила я Эмме. — Боб просто издевается над нами. Так ты едешь со мной или нет?
— Сама поезжай, — надулась на меня Эмма.
— Ты хочешь ехать до дома одна?
— Нет.
— Тогда поехали.
Крутя педали, я пыталась утешить ее.
— У меня завтра важная репетиция, — напомнила я Эмме.
Она вздохнула:
— Знаю. Но ты и так выступишь отлично.
— Отлично — этого не достаточно. Я должна быть великолепна. А для этого нужно упражняться, упражняться и еще раз упражняться.
Уже стемнело, и я не могла видеть, как у нее от удивления округлились глаза, но я знала, что так и есть. Однако я действительно должна быть великолепна. Другой вариант меня не устраивал. Я всегда танцевала лучше всех. Что, если я споткнусь? Что, если я проиграю?!
— Слышать тебя не могу, — набросилась на меня Эмма. — «Я должна вовремя приходить домой, я должна быть первой во всем, я должна быть само совершенство...» Никто не может быть совершенным!
Конечно же она была права. Вот почему я рада, что Эмма — мой лучший друг. Она единственная из всех, кто не хочет, чтобы я была совершенной. На какую-то секунду я подумала, что, возможно, я действительно слишком правильная. Но я не люблю долго размышлять на эту тему.
— Неудивительно, что моя мама без ума от тебя, — пожаловалась Эмма. — «Миранда так хорошо на тебя влияет...»
— А ты посмотри, насколько терпимы мои родители, — подколола ее я. — Ты нравишься им, потому что нравишься мне. И они никогда не говорят, что ты плохо на меня влияешь, хотя это и так.
— Я пытаюсь на тебя плохо влиять, — поправила меня Эмма. — Однако до сих пор мне это не удавалось.
И вот я сижу в классе, не обращая внимания на происходящее вокруг, и размышляю над ее словами. Я ее не понимаю. Родители Эммы вполне разумные люди. Но она этого не ценит. Она все время поступает наперекор им, лишь бы их позлить. Когда же Эмма действительно уверена, что они ошибаются, а она права, она обманывает и изворачивается, лишь бы поступить по-своему. Почему Эмма ведет себя именно так, а я — совсем иначе? Почему я такая хорошая, такая правильная? Может быть, это плохо — быть хорошей? Иногда мне кажется, что я не настоящая. Может, мне стоит начать спорить с родителями и тогда я стану нормальной? Признаюсь, я начинаю казаться самой себе маленькой колдуньей.
— Миранда, ты с нами?
Я чуть не подскочила от неожиданности. Ко мне обращалась наша учительница, миссис Дромбоски.
— Да, конечно.
— Может, поделишься с нами своими мыслями?
Рассказать всему классу, о чем я сейчас думала? Пожалуй, не стоит.
— Так о чем ты думаешь, Миранда? Мы сейчас как раз обсуждаем твою тезку из «Бури» Шекспира. Что Миранда подразумевает, когда говорит: «Как люди хороши! Прекрасен мир, где жители такие!»
— Ну, она думает, что эти ребята крутые. И радуется, когда их так много.
Все засмеялись.
— Крутые, — с улыбкой повторила миссис Дромбоски. — Ты, как обычно, права, Миранда. Именно это она имела в виду.
Наконец уроки закончились, и мы с Эммой поспешили к выходу.
— Наверняка это моя мама, — поморщилась я.
Машину было едва видно за спинами мальчишек, столпившихся вокруг маминого нового «Мерседеса» с откидным верхом. Передо мной расступились, я прошла и скользнула на переднее сиденье.
— Мама, поехали.
Она махнула рукой толпе жестом королевы, приветствующей своих подданных, и резко тронулась со стоянки.
— Классная машина, — сказала я, честно округлив глаза.
— Иногда ты бываешь ужасно консервативной, — улыбнулась мама.
Ветер трепал ее светлые волосы.
Нас часто ошибочно принимают за сестер — обе высокие, стройные, голубоглазые блондинки. Мы даже одеваемся в одном стиле: приталенные жакеты, обтягивающие брюки, всегда выглаженные блузки и кожаные мокасины. Я, честно говоря, не понимаю, зачем ей понадобилось покупать такую роскошную машину, но мама говорит, что эта машина ей нравится и мне нечего стесняться.
Мы подъехали к танцевальной студии, и я поспешила в раздевалку, чтобы надеть костюм. Большинство девочек уже были там и переодевались. У меня нет среди них подруг, но нет и врагов. Ну разве только Келли не любит меня. Она такая крупная, полная и неуклюжая. Я думаю, родители заставляют ее заниматься балетом, надеясь, что она похудеет и станет более изящной. Однако занятия для нее —
