Третья мировая над Сахалином, или кто сбил корейский лайнер?

могли бы вы передать мой за­прос вашему правительству?» Они рассмеялись и пообе­щали, что попробуют. Я передал им и другим журналистам подборку своих материалов. Агафонов направил их в свою газету, в Москву. Два года спустя его копия материалов по­влияла на решение «Известий» опубликовать серию статей о KAL007.

17 декабря, вновь сопровождаемый Мацумото, я при­был заранее на ассамблею, где к тому времени наблюдалась заметная активность. Телевизионные команды устанавлива­ли свое оборудование и проверяли картинку. Журналисты открывали блокноты и проверяли фотоаппараты. Комната была большой, с рядом низких столов, которые были уста­новлены на матах-татами.

Задняя стена была почти полностью закрыта большой доской, на которой кто-то мелом расписал программу соб­рания с точностью до минуты, с указанием времени, отво­димого каждому выступающему. Мне дали 45 минут в на­чале встречи, чтобы рассказать о результатах моего рассле­дования. Затем в течение 20 минут следовали вопросы, за которыми 30 минут отводилось журналисту Масуо, дирек­тору Группы по расследованию, и 25 минут для Шигеки Сугимото, инженеру JAL, для комментариев по поводу моих находок и выводов. Много времени отводилось на вопро­сы и ответы.

Комната постепенно стала заполняться. Здесь был се­натор Хидейоки Сейя, вице-президент Верхней палаты На­циональной ассамблеи, сенаторы Ден Хидео, Юката Хата, де­путат Шун Ойде и многие другие. Они заняли свои места за низкими столами вместе с представителями Ассоциа­ции. Президент Ассоциации, Масаказу Кавано, сопровож­даемый профессором Такемото и членами Комитета по по­иску фактов, сели на почетном месте, спинами к доске. Со­гласно японскому этикету, почетные гости сидят спиной к самому интересному или приятному виду, который они не могут видеть, если не повернутся назад. Напротив, они име­ют честь быть неразрывной частью этого вида. В итоге вме­сте с опоздавшими к началу представителями прессы, раз­местившимися там, где они могли отыскать свободные мес­та, комната была забита до отказа.

Ассоциация намеренно выбрала комнату с матами-та­тами для своего заседания. Комната того же размера в за­падном стиле, уставленная столами и креслами, не могла бы вместить столько людей. Здесь все сидели на полу за низки­ми столиками. Стиснутые плечом к плечу, присутствующие занимали минимум места. По обычаю, каждый оставил свою обувь в прихожей. Когда посетители в одних носках прохо­дили по татами, раздавался мягкий скребущий звук. Потолок был таким низким, что я мог бы стоя достать его руками, но как только я сел, комната показалась мне собором. Когда все расселись наконец по своим местам, президент Кавано крат­ко представил меня аудитории и дал мне слово.

Мне нужно было сказать о многом, но в моем распоря­жении имелось всего 45 минут. Не так уж много времени, чтобы убедить аудиторию, особенно всилу того, что моя презентация противоречила позиции правительства. Я гото­вил мое выступление на протяжении нескольких дней, мыс­ленно репетируя рассказ о находках.

Я знал, что большинство людей с трудом согласятся с тем, что KAL 007 мог потерпеть крушение не у Монерона, а где-то в другом месте. В газетных заголовках всего мира гибель KAL 007 настолько тесно была связана с Сахалином и Монероном, что это было выгравировано в коллективном сознании. На каждой стадии презентации я должен был с самого начала указывать на каждое несоответствие, неверо­ятность, невозможность, прежде чем мои слушатели начали открывать глаза на факты.

Зная, что наибольшим препятствием для доверия было уважение аудитории к властям, я превознес это чувство ува­жения, сказав, что каждый гражданин должен принимать заявления властей и подвергать их сомнению означало бы демонстрировать гражданское неповиновение. Я забросил приманку и сам же ее и заглотил.

Я упомянул, что, поскольку японское правительство выпустило свое заявление за два часа до американцев, оно должно считаться первым, объявившим миру об исчезно­вении KAL 007. Я подчеркнул явные противоречия между заявлениями Токио (МиГ-23, запуск ракеты до 03.25, исчез­новение в 03.29) и Вашингтона (Су-15, запуск в 03.26.20, ис­чезновение в 03.38). Я предположил, что надлежащее ува­ жительное отношение к правительству требует, чтобы мы не считали какое-то из этих заявлений неверным. Давай­те предположим, что оба они справедливы. В этом случае имели место две последовательности событий — перехват, пуск ракеты, гибель самолета, и обе они происходили в ре­альности. Время 03.38, названное Вашингтоном, было даже подтверждено информацией японского правительства, ука­зывающего на то, что в это время был зафиксирован пуск ракеты, за которым в 03.39 последовало исчезновение с эк­ ранов радаров какого-то самолета. Более того, вся американ­ская последовательность событий была на ленте Киркпат­рик, которую США получили от японского правительства.

Имели место три официальные последовательности со­бытий: одна до 03.25, по заявлению JDA, другая в 03.26.20, по ленте Киркпатрик, и третья в 03.38, как по американским, так и по японским источникам. Время исчезновения с экранов радаров было дано: 03.29, (японское), 03.38 (американское) и 03.39 (японское). Три последовательности были независи­мо подтверждены японским правительством, когда Масахару Готода сказал, что три различных перехватчика МиГ-23 выпускали свои ракеты. Я никогда не ставил под сомнение веру в правительство. Я принял их слова на веру. Но я также заставил их самих придерживаться собственных слов.

Затем я доложил о сообщении «Чидори Мару», под­твержденном JMSA, другим официальным органом. Я про­демонстрировал, что самолет, который видели рыбаки, не мог быть ни одним из тех трех самолетов, которые были уничтожены. Это не мог быть самолет, исчезнувший с эк­ранов в 03.29, потому что тот самолет взорвался на высоте 33 000 футов, в то время как самолет, замеченный рыбака­ми, взорвался на уровне моря. Это не мог быть самолет, ис­чезнувший в 03.38 или в 03.39, из-за различий в 8 и 9 ми­нут соответственно со времени взрыва в 03.30.

Я обсудил ряд технических факторов исчезновения са­молета. По данным радара в Вакканае, самолет, след кото­рого казался принадлежащим KAL 007, передавал транспондерный код 1300 в режиме А. Транспондер — устройство, которое позволяет наземным радарам индивидуально раз­личать самолет в зоне, контролируемой радаром. Каждому самолету назначен уникальный код, который только он и может использовать. Вызывая этот код на экран радара, опе­ратор знает, след какого самолета он отслеживает.

Но корейский авиалайнер, следуя по гражданскому мар­шруту R-20 (ROMEO 20) над Беринговым морем, не исполь­зовал активный транспондер и обычно держал его выклю­ченным. Во время приближения к Японии и готовясь вой­ти в японскую систему управления воздушным движением, его транспондер должен был быть переключен на код 2000 в режиме С, чтобы дать японцам знать, какие действия пред­принимает экипаж. Код 1300, режим А, является чем-то со­вершенно иным и относится к другому самолету. Мой ар­ гумент был неоспоримым, он был основан на официальной версии событий. Я воспользовался моментом, чтобы про­двинуть мой аргумент еще на один шаг.

JDA, японское оборонное агентство, опубликовало кар­ту с радарными отметками, которые предположительно при­надлежали корейскому авиалайнеру и трем сопровождаю­щим его перехватчикам, истребителям А, В и С. Согласно японской версии событий, именно истребитель А, МиГ-23, сбил «корейский лайнер». Согласно американским заявле­ниям, его сбил истребитель 805, Су-15. Истребитель 805 и А должны были, таким образом, быть одним и тем же само­летом, потому что оба сбили «корейский авиалайнер». По­этому действия перехватчика, которые наблюдали японцы (истребитель А), должны были полностью соответствовать тем, которые совершал самолет (истребитель 805), наблю­давшийся американцами.

Но они не соответствовали. В 03.20 истребитель 805 сделал предупредительные выстрелы по «корейскому авиа­лайнеру» с расстояния менее 1000 метров, на максималь­ном расстоянии для его пушек. В тот момент истребитель А появился на японских радарах на расстоянии 25 морских миль (29 миль) от «корейского авиалайнера». Из авиацион­ной пушки нельзя стрелять на такое расстояние. Следова­тельно, истребитель А японцев и истребитель 805 американ­цев были двумя разными самолетами. Мы уже имеем указа­ние на это: один из них был МиГ-23, другой — Су-15. Теперь у нас есть доказательства: в 03.20 один находился в кило­метре от самолета-нарушителя и открыл по нему огонь из пушки. В то же самое время другой находился в 29 милях. Оба они, и МиГ-23, истребитель А японцев, и Су-15, истре­битель 805 американцев, сбили по самолету — один в 03.25, другой в 03.26.20.

Я заметил, что истребитель 805 следовал по трассе, изо­браженной на карте, опубликованной «Хоккайдо Симбун» 1 сентября 1983 года, пролетев над городами Холмск и Горнозаводск. Эта трасса явно