– Замок Дугласов тоже на реке Ди. Вы можете подниматься вверх до самого дома?
– Доходит только наименьший из кораблей, но мы подплываем достаточно близко. Есть еще корабли Ангуса.
– Тоже вооруженные?
– Вам лучше спросить его самого.
– Да ты хитрец, – с улыбкой произнес король. Формально его власть была высшей в стране, но Арчибальд Дуглас, граф Ангус, становился регентом[15] в любое отсутствие короля. Однако если Джеймса народ любил, то Ангуса боялся. – Думаю, завтра он вернется из Стерлинга, – продолжал Стюарт, и выражение лица Рэма при этих словах резко изменилось. – Тебя раздражают его повеления, – сделал вывод король. – Хотя навряд ли ты его боишься.
Дуглас скривился.
– Я боюсь не его, а себя и того, что однажды могу сделать с этим чертовым тираном.
Джеймс снисходительно покачал головой.
– Все вы дикари, но я знаю, что Арчибальд любит тебя и желает только лучшего.
– Лучшего для него самого, что не одно и то же, сэр, – уточнил Рэм.
Даже говоря о стальной хватке графа Ангуса, он не стал бы недооценивать короля. Временами Стюарт казался беззаботным и мягкосердечным, но, когда дело касалось власти, он не остановился бы ни перед чем и мог бы перевешать всех своих лордов.
На следующий день в королевский замок явились не только Арчибальд Дуглас с сыном и двумя сотнями своих людей, но и целая толпа раздраженных, недовольных друг другом дворян. Джеймс решил было принять всех сразу, но быстро понял свою ошибку и установил строгий порядок аудиенций. Это тоже не способствовало улучшению отношений между лордами. Когда Стюарт первым принял своего адмирала, графа Арана, то это повергло Арчибальда Кэмпбелла в новый приступ ярости. Тем временем король расспрашивал Гамильтона о ходовых качествах нового флагмана, «Великого Майкла», и рассказывал о том, как теперь все судоверфи Шотландии займутся производством современных военных кораблей. Адмирал умолчал об инциденте с судном Роба Кеннеди и вместо этого начал жаловаться на набеги. Джеймс пообещал разобраться с этим.
Затем в зал ввалился Кэмпбелл. Манеры графа не отличались изысканностью, он говорил на диалекте горцев и сплевывал на ковер. Королю приходилось терпеть, напоминая себе, что без помощи этого человека не удалось бы разбить предателя Мак-Доналда.
– Черт побери, Джеми, этот сукин сын Аран был допущен к тебе раньше меня!
– Я ценю тебя, Арчибальд. Разве не ты – дворцовый эконом?
– Пустое бренчание, Джеми, против главного адмирала.
Король вздохнул. Аргайл, этот хитрый старик, был жаден до власти, и другие лорды опасались, что вскоре он захватит все западные земли. Но это единственный способ предотвратить бунт. Арчибальд Кэмпбелл должен оставаться преданным короне.
– Губернатор, – сказал король. – Губернатор северо-западной Шотландии. Думаю, это звучит лучше.
Глава клана заворчал от удовольствия и удержался от очередного плевка на ковер.
– Вот что значит пост из рук короля!
– Ну а теперь, Арчибальд, излагай свои жалобы.
– Проклятые Кеннеди увели моих призовых бычков! Разрешаешь мне повесить этих ублюдков?
– А я думал, что твоя дочь обвенчана с Доналом Кеннеди, и поддерживал такой брак.
– Отдать дочь губернатора за паршивого Кеннеди?
Стюарт взорвался:
– Вижу, титул уже крепко засел в твоей башке! Но ведь можно и лишиться этого!
– Чего, башки или титула? – попробовал сострить Аргайл.
– Господи, мало того, что Гамильтоны перегрызлись с Кеннеди, теперь еще и Кэмпбеллы присоединяются к драке! Хватит! Подпишете соглашение о женитьбе и о дружбе, и не позже, чем отправитесь отсюда.
Арчибальд понял, что спорить бесполезно, и пошел на попятный:
– Дочь Аргайла должна обручаться в столице.
Король покачал головой.
– В Стерлинге. В королевской часовне, думаю, ты оценишь такую честь. Есть у вас другие одеяния, кроме овечьих шкур?
Аргайл с гордостью выпрямился.
– А как же, Джеми. Это будут медвежьи шкуры!
Король закатил глаза.
Следующим посетителем оказался Арчибальд Кеннеди, который обрушился фазу на Гамильтонов, Кэмпбеллов и Дугласов.
– Боже Всемогущий! – проговорил король. – Теперь ты втягиваешь в ссору еще один клан, Арчибальд. Но обвинения требуют доказательств.
