Витте. 'Путевые заметки', с. 175).
Можно ли считать, что в этом смысле западная часть славянства уже переродилась навсегда? Один из ее представителей, А.Р. Трушнович,[36] горько писал 'о славянах, отбросивших великую славянскую идею любви и братства и превратившихся в себялюбивых, эгоистичных мещан' они 'далеко отошли от своих славянских духовных основ' ('Россия и славянство'. Франкфурт-на-М. 1949).
Однако общность славянской судьбы по своему проявилась и в нашу трагическую эпоху: все они оказались под игом красного тоталитаризма.
В своей книге Трушнович дает осмысление этого факта с интересным выводом: 'полякам, как и чехам, была судьбой предоставлена исключительная возможность предотвратить мировую катастрофу большевизма. Но для этого нужно было помочь России, что совершенно не соответствовало духу и душе этих двух западных славянских народов'. (Имеются в виду 'позорная сибирская эпопея чехов' и польский мир с большевиками в 1920 г., после которого переброшенными красными частями были разбиты белые в Крыму.) Да и 'Болгария в двух войнах стояла на стороне немцев', что, особенно 'в 1915 году, при живой еще памяти освободительной войны 1877-78 гг., является признаком победы западной идеи над славянской'. Таким образом, 'Большевистское порабощение славян есть ответ истории на отношение славян к России, есть их духовное испытание и соучастие в мученическом преодолении кризиса человечества'.
Однако подпадение всех славянских народов, начиная с русского, под богоборческую тоталитарную власть, вероятно, имеет более глубокие причины, чем политические. Это связано и с особенностями славянского духа, нравственный максимализм которого привел именно в России к логическому завершению общеевропейского кризиса гуманизма как религии человекобожества. И это тоже свидетельствует об отличии славянства от Запада, об особом предназначении славян и, прежде всего, о том, что получается при их уклонении от этого предназначения.
Конечно, ужасный облик коммунизма должен еще больше толкать западно-славянские страны к притягательному своим благополучием Западу. 'Раскол между восточным славянством в лице России и западным углубится', — писал А. Трушнович. — Но та часть славян, которая полностью разделила с русским народом весь опыт тоталитаризма, должна будет задуматься 'над судьбами человечества и собственного народа'. Этот духовный опыт 'ценнее всех остальных'. 'Есть надежда, что славянство вернется на старый славянский путь с преображенной душой… В этом глубокий смысл 'красного славянства'. То есть распространенная в послереволюционной русской философии покаянная мысль о трагическом уклонении России от своего призвания и о возможном катарсисе Трушновичем применена к общеславянской судьбе.
Что касается славянства в целом, эта надежда сегодня ощущается как весьма робкая. Но, может быть, для восточного славянства опыт общей трагедии, вопреки всему, станет фактором не разделения, а духовного возрождения и более осознанного единения? Может быть, именно русские, украинцы и белорусы, заглянувшие в бездну безбожной утопии, исполнят славянское предназначение, лишь смутно угадываемое в конкретности, но ясное в духовном смысле: создание подлинно христианской цивилизации — настолько, насколько она вообще возможна в земной жизни?..
В какие политические формы выльется это ощущение единой цели (федерация, конфедерация или союз иного типа) — не столь важно. Важно не дать этой цели утонуть в натиске современного «латинства»: этического плюрализма и космополитической массовой культуры: Эта опасность тоже общая для всех трех славянских ветвей. И если у русских она разделяет общество лишь по линии разной развитости национально-религиозного самосознания (западничество — часто лишь проявление его нехватки), что в принципе преодолимо, то у украинцев ситуация усложняется наличием западничества, углубленного в иную религиозную традицию. Религиозные убеждения преодолеваются неизмеримо труднее, чем их отсутствие. То есть граница свершившегося перерождения славянского духа, о чем сожалел А. Трушнович, частично захватывает и Западную Украину. Если Украина в послетоталитарную эпоху хочет действительно обрести свое славянское лицо, а не стать количественным довеском к западному миру, путь ее духовно здоровых сил — вместе с Россией.
Все зависит от того, найдутся ли уже сейчас не только среди русских, но главное — среди украинцев и белорусов — активные творческие силы, видящие высокий смысл в нашем единении и работающие для него.
Эта проблема сложнее и выходит далеко за рамки публицистики. За границей у этой цели друзей почти нет. Самостийность и западничество пользуются неизменными симпатиями и стратегическими мощностями плюралистического мира. Надежда лишь на то, что представители интеллигенции всех трех народов объединят усилия на родине и продемонстрируют окружающему миру свою волю. По примеру малороссийских и белорусских братств, отстоявших в XVI–XVII вв. Православие от латинизации, возможно и сегодня создание братств для отстаивания ценности нашей единой судьбы. В дело должны включиться специалисты, которые могли бы объективно рассмотреть и довести до широкого сведения своего населения экономические, оборонные, культурные, демографические, религиозные аспекты свободной совместной жизни; могли бы противопоставить знание и силу духа — демагогии и внешнему давлению. Не полагаясь при этом, что все сделается само собой, ибо отстаивать высшие ценности и служить им всегда труднее, чем пассивно скользить к низшим.
Статья напечатана в журналах «Посев» (Франкфурт-на-М. 1989, 7), «Москва» (1990. c. 8); в газете 'Русский вестник' (М. 1991. c. 28–29); а также в Сербии «Duga» Beograd. 1992. Маj. Полемику вокруг статьи см. «Посев» (1989. cc. 9 и 11), «Вече» (Мюнхен 1989. c. 36); «Москва» (1991. c. 3)
Поскольку с тех пор прошло много времени, в данном издании уместно сделать разъяснительное вступление.
Б.Н. Ельцин был на партийной работе с 1968 г., с 1976 г. первый секретарь Свердловского обкома, в 1985 г. первый секретарь Московского горкома, в 1986 г. кандидат в члены Политбюро ЦК КПСс. Проиграв в 1987 г. Горбачеву соперничество внутри КПСС, Ельцин в 1990 г. демонстративно сдал партбилет и на волне оппозиционных настроений (как 'борец с привилегиями партаппарата') был избран народным депутатом и председателем Верховного Совета РСФСР. В 'Записках президента' он описывает, как вошел в огромный председательский кабинет и подумал: 'Ну и что дальше? Ведь мы не просто кабинет, целую Россию отхватили' (М., 1994, с. 33).
Дальнейшая борьба Ельцина против горбачевского центра выразилась в провозглашении 12 июня 1990 г. 'государственного суверенитета РСФСР' и верховенства законов РСФСР над союзными, что развязало цепную реакцию «суверенитетов» других республик (даже Карельской, Удмуртской, Якутской, Коми и др.), поддерживаемых в этом из-за рубежа. Ельцин поощрял их: 'Возьмите такую долю самостоятельности, какую можете переварить' (август 1990); в январе 1991 г. подписал совместное заявление с прибалтийскими республиками, признающее их субъектами международного права. Затем Ельцин убедил депутатов учредить пост президента РСФСР, чтобы 'отстоять ее суверенитет', 12 июня 1991 г. был избран им и стал отстраивать свои структуры власти, параллельные союзным, а также разрабатывать 'новый союзный договор', превращавший СССР в рыхлую конфедерацию независимых государств. Подписание договора было назначено на 20.8.91.
Для предотвращения развала СССР 18 августа 1991 г. 'на основании ст. 127-3 Конституции СССР и ст. 2 Закона СССР 'О правовом режиме чрезвычайного положения' был создан Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП), в который вошли: 'Бакланов О.Д. - первый заместитель председателя Совета Обороны СССР, Крючков В.А. председатель КГБ СССР, Павлов B.C. - премьер-министр СССР, Пуго Б.К. - министр внутренних дел СССР, Стародубцев В.А. - председатель Крестьянского союза СССР, Тизяков А.И. - президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР, Язов Д.Т. - министр обороны СССР, Янаев Г.И. - и.о. Президента СССР'. Исполнение обязанностей Президента СССР вице-президент Янаев принял на себя 'в связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым М.с. своих обязанностей… на основании
