Спенсер стоял на берегу и ждал, когда погаснет свет в окне бунгало. Затем он еще некоторое время медлил, высчитывая в уме тот срок, который необходим его жене, чтобы уснуть.
Он надеялся, что она устала, что сон сморит ее скоро, что им не придется притворяться и таиться друг от друга, лежа под одной простыней на огромной постели для новобрачных. После столь откровенного разговора любое притворство казалось Спенсу неприемлемым. В то, что ему самому удастся быстро уснуть, Спенс не верил.
Его не покидали неизгладимые впечатления этого утра. Он не хотел их гнать.
Спенс был уверен, что обнаженная Сэди — теперь достояние его памяти. Он имеет право возвращаться к этим немеркнущим картинам в любое время и любоваться ими. Что он и делал.
Он не опасался потерять контроль над собой, оказавшись рядом с ней ночью. Это для него не представлялось проблемой. Он знал, что станет действовать только тогда, когда сама Сэди Морриси проявит свой интерес к нему, к его мужским качествам. Но был уверен, что этого не произойдет никогда.
Слишком давно они знают друг друга. Слишком притерлись в профессиональной жизни, чтобы желать открыть друг в друге что-то новое...
Решив, что уставшая женщина уснула, Спенсер неторопливо направился в сторону бунгало. И еще несколько минут постоял для верности на пороге, прежде чем бесшумно открыть дверь и войти.
Спенсер Тиак прошел в спальню и остановился, разглядев в темноте силуэт Сэди, сидящей на постели.
— Я же велел тебе ложиться, — с плохо скрываемым раздражением проговорил он.
— Прекрати командовать, — в тон ему парировала Сэди.
Он разглядел ее. Сэди с ногами восседала на кровати в тонкой ночной сорочке. Опиралась на ладонь одной руки, кистью другой перехватив щиколотку. Ее хрупкие плечи и гладкие скулы были освещены лунными бликами.
— Что ты делаешь? — спросил Спенсер, приближаясь.
— Ничего, — тихо ответила она, не пошевелившись. — Жду.
— Ты предлагаешь мне себя? — смело проговорил он.
— Ты так думаешь?
— Ты хочешь, что бы я это сделал?
— Ты ждешь приглашения?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Сэди! — нервно крикнул он. — Не шути так!
Спенс был раздражен, растерян и очень недоволен собой. Еще минуту назад все казалось ему понятным, подвластным. Он чувствовал себя хозяином положения. А в своих откровенных признаниях видел даже особую доблесть.
— Ты ведь шутишь, Сэди? — с надеждой поинтересовался Спенс. — Скажи, что ты просто шутишь, дразнишь меня, мстишь за то, что я подглядывал за тобой утром.
Он стоял над ней. Она молчала, запрокинув голову, и спокойно смотрела на него. Спенс присел рядом и не заметил, как коснулся губами ее губ. Он понял, что происходит, когда она подарила ему ответный поцелуй. С этой секунды Спенсер Тиак не принадлежал себе.
Он стал обычным мужчиной, охваченным страстью. Это было как возвращение к истокам. Все знакомое, родное, желанное. Он целовал Сэди. А она возвращала такие же терпкие поцелуи. И невозможно было понять, кем владело большее желание. И было ли это минутной слабостью или многолетней жаждой. Они утоляли и то и другое — бренный соблазн и давнее чувство.
Спенсер вновь с радостью ощутил свою власть над ней. Он пользовался этой властью всегда, работая в офисе или нагружая ее поручениями по телефону. Он знал, что ему позволено многое. Так и теперь. Многое Спенс себе позволял, целуя, покусывая, обнажая, лаская...
Конечно, Сэди ждала его. Она ждала именно этих прикосновений. Этих откровенных проявлений сильного желания, о которых он сам ей поведал. Так же спокойно, как однажды приняла его предложение о работе, о браке, о разводе...
Спенс не терпел в отношениях путаницы, не допустил ее и теперь. Он сказал, чего хочет, она приняла это как должное, со смиренной готовностью. Сэди давала этим понять, что принадлежала ему всегда. В любой момент их многолетних взаимоотношений он мог сделать то, на что решился лишь во второй раз.
Они были связаны, увы, не дружбой, ибо дружба не простила бы многого из того, что позволял себе за эти годы Спенсер. И гнев, и несправедливые упреки, и откровенное пренебрежение... Любовь же могла простить все, и Сэди прощала, выдавая свое снисхождение за банальную привычку, за профессиональное хладнокровие. И это была единственная в их отношениях ложь.
Но только не сейчас. В его поцелуях она угадала нетерпение, в его ласках — трепет, в его шепоте — нежность.
— Сэди, — ласково звал ее Спенсер.
— Да, — отвечала она, запрокидывая голову. Он целовал ее тонкую шею, гладил густые волосы.
Она крепко держалась за его плечи, словно прося о защите.
Он целовал ее грудь, она тихо стонала.
— Тебе нравится так? — спросил он, позволив себе еще больше.
Она обхватила в ответ его голову.
— Что я об этом знаю, Спенс? Пусть будет так, как нравится тебе, — дала ему карт-бланш Сэди.
Спенс зашелся от восторга. Он и прежде подозревал, что его подчиненная не очень-то искушена в делах любовных. До от столь прямого признания его охватила гордость. Начальник и наставник в одном лице — что может быть лучше?
— Да, — кивнула она, ощутив его напряженную плоть возле своих чувствительных чресел. — Прошу тебя...
— Сэди, — выдохнул он в ответ.
Она ослабела. Покорная, замерла в его объятиях.
— Сэди, что с тобой? — обеспокоенно прошептал Спенс.
— Мне хорошо, — ответила Сэди. — Я умираю.
— Умираешь? — воскликнул он, прекратив ласки.
— Ты убиваешь меня, но мне это нравится... Не останавливайся, милый, — прошептала она.
— Ты готова умереть для моего удовольствия? — азартно осведомился мужчина.
— Именно так, — страстно подтвердила она. — Готова на все. Что ты медлишь?
— Вечно слушал бы тебя, девочка, — рассмеялся он.
Сэди оттолкнула его.
— Прекрати! — воскликнул Спенс в испуге.
— Почему?
— Я чуть с кровати не упал! — пояснил он.
— Надо же! И что ж я такая неловкая! — продолжала насмехаться Сэди Морриси.
— Ты дразнишь меня, негодная девчонка?
— Это возбраняется? Может быть, ты хочешь лишить нерадивую подчиненную премии?
— Замолчи! — приказал он и пресек болтовню поцелуем.
Спенс привстал и посмотрел на женщину. Она молча наблюдала за ним.
— Ложись на спину, — распорядился он. — Закрой глаза, расслабься. Представь, что ты одна, — нашептывал он, слегка касаясь ее лона.
