Мы уже показали в предыдущих главах, что в XV веке греческий язык широко использовался в Европе, в частности в Италии. Понятно, что и в XVI веке он мог оставаться, наряду с латинским, языком науки. А это – линия № 8 нашей синусоиды. «Загнав» эллинизированных ученых этого времени в какой-то выдуманный минус II – плюс I век, историки и были вынуждены выдумывать теорию, что якобы греки, не желая знать никакой культуры, не писали литературных текстов, но все же почему-то занимаясь наукой.
Здесь подмена в том, что эти «греки» уже не были византийцами!
Например никем, кроме как гуманистом, нельзя назвать драматурга Феокрита, автора III века до н. э., линия № 7. Он пишет о греках, поселившихся в Александрии. Они обратились к учению жрецов о загробном мире и к их магическим обрядам; большое их внимание привлекал культ Исиды, которая сумела вернуть к жизни своего супруга Осириса. В комедии женщины идут на праздник Адониса, возлюбленного Афродиты; эту историю использовал также Шекспир в своей поэме «Венера и Адонис» в XVI веке, линия № 8.
Приведем фрагмент комедии. Сцена происходит в Александрии в 270 году до н. э., по нашей реконструкции в XV веке. Основные персонажи – две александрийские женщины, Горго и Праксиноя. Специально обратите внимание, как свободен их разговор, как они держатся с мужчинами, оцените изделия швейного искусства, которые они обсуждают, и, наконец, – как мастерски все это написано!
Горго.
Что, у себя Праксиноя?
Праксиноя.
Горго! Где пропала? Войди же!
Диво, как ты добралась. Ну, подвинь-ка ей кресло, Эвноя.
Брось и подушку.
Горго.
Спасибо, чудесно и так.
Праксиноя.
Да присядь же!
Горго.
Ну, не безумная я? Как спаслась – сама я не знаю.
Вот, Праксиноя, толпа! Колесницы без счета четверкой!
Ах, от солдатских сапог, от хламид – ни пройти, ни проехать.
Прямо конца нет пути – нашли же вы, где поселиться!
Праксиноя.
Все мой болван виноват: отыскал на окраине света
Прямо дыру, а не дом – чтобы с тобой мне не жить по соседству.
Назло, негодный, придумал: всегда вот такой он зловредный.
Горго.
Ты муженька бы, Динона, бранить погодила, голубка:
Крошка ведь здесь, погляди, – с тебя же он глаз не спускает.
Зопирион, дорогой мой, она не про папу – не думай!
Праксиноя.
Все понимает мальчишка, клянусь.
Горго.
Ах, папочка милый!
Праксиноя.
Давеча папочка этот (для нас – это все «давеча», впрочем)
Соды и трав для приправы пошел мне купить на базаре,
Соли принес! А верзила – тринадцать локтей вышиною!
Горго.
То не у нас. Диоклид мой – деньгам перевод, да и только:
Взял он овчинок пяток за семь драхм – словно шкуры собачьи
Или обрывки мешков. Сколько же будет над ними работы!
Плащ ты теперь надевай поскорей и с пряжками платье,
Вместе пойдем мы с тобой в палаты царя Птолемея,
Праздник Адониса там. Говорят, что по воле царицы
Все там разубрано пышно.
Праксиноя.
Ну да, у богатых – богато!
Горго.
Все, что увидишь, о том перескажешь тому, кто не видел.
Время, пожалуй, идти.
Праксиноя.
Кто без дела, всегда ему праздник…
Боги, какая толпа!
Ах, когда бы и как протесниться
Нам через весь этот ужас! Без счета – ну впрямь муравейник!
Много ты сделал добра, Птолемей, с той поры, как родитель
Твой меж богами живет. Никакой негодяй не пугает
Путника мирного нынче по скверной привычке египтян.
Прежде ж недобрые шутки обманщики здесь учиняли;
Все на один были лад – негодяи, нахалы, прохвосты.
Что же нам делать, Горго, дорогая? Смотри, перед нами
Конницы царской отряд. Любезный, меня ты раздавишь!
Рыжий-то конь – на дыбы! Погляди, что за дикий!
Эвноя!
Словно дворняжка смела! Не бежишь? Он же конюха топчет.
Как же я рада, что дома спокойно малютка остался!
Горго.
Праксиноя, взгляни на толпу у ворот.
Праксиноя.
Глазам не поверю. Горго, возьми меня за руку, ты же, Эвноя,
Держись за Эвтихию. Крепче держись, не то
Потеряем в толпе мы друг друга.
Все в едином потоке стремятся, все рвутся вовнутрь!
Рядом быть постарайся, Эвноя. Позор-то какой мне -
Мое летнее платье разорвали надвое! Послушай, любезный,
Ты не мог бы быть чуть осторожней. Взгляни на работу свою.
Первый мужчина.
Не моя в том вина, здесь должны быть мы все осторожны.
Праксиноя.
Что за давка! Мы словно бы свиньи у пойла.
Мужчина.
Так держать! И мы будем там, дай только срок.
Праксиноя.
Как я вам благодарна, любезный, за вашу заботу.
Это так мило, что вы проявляете столько вниманья.
Ох, Эвноя в беде! Растолкай же их! Так!
Наконец-то!
«Все в сборе», – молвил жених и двери закрыл.
Горго.
