реплики… Он трогал привычную шершавую рукоять узкого кинжала и думал, что объявить новость шуткой, прыгнуть атаковать или сесть завтракать было бы одинаково в духе чокнутого пыльника.
— Хриссэ, Ветерок, — все так же сонно мурлыкнула Кошка. — И ты собираешься выполнять обещание?
— Вот не знаю, — продолжил кривляться Хриссэ. — Лис уверен, кажется, что я за пыль себя скоро по кускам на мясо продавать стану. Я ему законченного пыльника изобразил.
— Только изобразил? — сказал Лорд — и сам удивился, так резко у него это вышло: не вопросом, а презрительным утверждением.
Хриссэ дёрнулся, вдруг сделавшись похож на ребёнка, которого пинком выбили из весёлой игры.
— Лорд, хал тиргэ! — выругался он, зло швырнул мешочек вверх — и нож вслед, выкрикнув: — Да я!.. — и закашлялся, когда сквозняк подхватил мельчайшую пыль из длинной прорехи в чёрной коже, приколотой ножом к потолочной балке, и швырнул её в один угол, в другой, заволакивая, как дымом, всю комнату.
— Идиот, — заметил Нейех, и оглушительно чихнул. После чего наружу кинулись все.
— Идиот, — согласилась с Нейехом Кошка, отряхиваясь и чихая. — Столько денег в ветер ушло!
— Ничего, — жизнерадостно сказал Хриссэ. — Подметём и загоним, как чистую.
Воробей фыркнул. Нейех методично сматывал леску. Потом Нарк отряхнул франтоватую бархатную безрукавку и спросил:
— И как быть с твоим заказом? Он тебе всю плату дал или только задаток?
— Задаток, — сказал Хриссэ, с медленно остывающей неприязнью глядя на Лорда из-под бровей. Тот смотрел в ответ прямо, но как-то не очень уверенно. Отвернулся.
— Предлагаю запереть его пока, — сказала Кошка, обводя взглядом всех. Хриссэ стоял в центре неровного кольца из пяти человек. — Пусть отдохнёт связанный до возвращения Кхад, а она уже проверит, где он соврал, а где нет.
— Пока Кхад не вернётся? — неожиданно зло переспросил Лорд. — Если уж и кхади друг другу верить не могут, то лучше и верно прирежь меня!
Кошка поглядела на Хриссэ, размышляющего, куда бы деть руки, на Нарка. Тот стоял чуть ближе к Хриссэ, чем остальные, отчего казалось, что не пятеро окружают пыльника, а Кошка с Воробьём и Нейехом стоит против Хриссэ и Нарка. Лорд, вопреки всегдашней невозмутимости, глянул почти взбешённо, махнул рукой и быстро пошёл в дом. Кошка качнула головой.
— Глупо.
Воробей возмутился:
— А я с ним согласен!
— Глупо, — повторила Кошка. Посмотрела на Хриссэ ещё раз, отвернулась. — Пошли подметать и завтракать.
Хриссэ перевёл на неё глаза от стены, где, зацепившись лучами за край, балансировало, наливаясь красным, солнце.
— А вы бы, знаешь, поосторожней. Поверить Лис мне, может, и поверил, а только нанять ещё кого про запас у него денег хватит.
Кошка
2273 год, 2 день 3 луны Ппн
Эрлони
Кошка занималась ерундой: старательно шагала по прямой линии, мелко переставляя ноги. Такая специальная походка, чтобы любой мужской взгляд сзади отметил, какую восьмёрку выписывают бёдра. Идти было немного смешно и очень неудобно — успела отвыкнуть. Думала Кошка на ходу о некоторых странностях бытия. Вот, например, потеплеет на улице, весной запахнет. Захочешь переодеться во что- нибудь лёгкое и красивое. И только переоденешься — опять приморозит. Куда это годится? А ещё хуже, когда решишь ты, что можно и шикануть, нарядишься в дорогое платье с длинными юбками, а тут спешно придётся лезть сквозь забор, канавы и грязь по колено, как тогда за Призраком. Или, например, идёшь ты по улице с Хриссэ, а Хриссэ при виде совершенно безобидного какого-то дворянина меняется в лице, прячется за тебя и чуть ли не ползком шмыгает в подворотню. И объяснять ничего не хочет. А дворянин действительно безобидный: какой-то граф ол Кьет, довольно влиятельный из-за родства с домом герцогов ол Каехо, но и только. Даже в кабаках не замечен особо. Или, например, Лис Загри. С какой стати ему взбрело в голову настраивать кхади против кхади? То есть, это ещё как-то объяснимо, с теми же Безухими это вполне сработало бы. Только как-то невовремя это. Или наоборот — слишком вовремя. Лорду, вон, кажется, что Лис с лордом тэрко могли снюхаться. А тут как раз Кхад подвернулся этот маг с этим амулетом: как будто случайно приманку подсунули. Хватай, мол, и не раздумывай: когда ещё такой шанс научиться магии появится!
Кошка споткнулась, взмахнула руками, восстанавливая равновесие, и пошла нормально. Кхад вот тоже. Эту историю с амулетом Кошка так до конца и не поняла. Очень уж мутно Кхад рассказывала. Так, обронила пару фраз. Какой-то маг согласился её учить; какой-то медальон удалось украсть — вроде как, с ним колдовать легче; какая-то облава на кого-то, как снег на голову; какой-то мост перекрытый, так что обходить пришлось за пять тагалов до другого моста… Какой маг? Что за медальон? Какая облава? И куда её носило за пять тагалов? И ничего из неё больше не вытянешь. А сама вернулась злая, как хал, и лицо расцарапанное. И с кем она воевала, спрашивается? С котятами? Или с ежевикой?
— Пфф! — сердито сказала Кошка. Остановилась на углу, покачалась с пятки на носок, поглядела вправо, влево — и свернула влево, на довольно широкую улочку, вымощенную ребристым кирпичом. С полсотни шагов спустя обнаружилось, что улочка людная: с одной стороны стояло несколько девчонок. Одеты они были из рук вон плохо: в распахнутых куртках и тонких не по сезону илирских штанах им должно было быть очень холодно. Кошка невольно поёжилась при виде открытой шеи одной из белёных красавиц и прибавила шагу. Крысиная всё-таки работа: стоять вдоль дороги, мёрзнуть напоказ и надеяться, что кто-то позовёт с собой если не из жаркой страсти, так хоть из жалости…
Она уже почти прошла мимо, когда её вдруг неуверенно окликнули: таким именем, что Кошка не сразу сообразила, что это её.
— Мише?..
Когда сообразила, то остановилась от неожиданности, обернулась. Окликнула её та самая курносая девочка с голой шеей. С прошлой встречи она повзрослела, поправилась и зарумянилась, но это определённо была она.
— Нёна, — сказала Кошка, возвращаясь на пару шагов назад. — Всё на той же должности?
— Ах, — сказала Нёна, сокрушённо качая головой, — я думала, тебя уже и нету, Мише! Как мы все за тебя переживали, уж как переживали! А ты от мамули, видно, замуж сбежала, а? Вон как одета: ни дать ни взять — порядочная! И где ещё такого муженька нашла, что свою птичку отпускает полетать на воле!
Кошка разглядывала старую знакомую со странным чувством. Нёна жеманилась, делала 'красивые' жесты, которым их всех учили когда-то, тянула гласные и 'ж' и 'ш' говорила глуше и мягче, на зангский манер. Это был другой мир, и странно было думать, что и сама Кошка могла бы сейчас принадлежать ему же, стоять здесь, мёрзнуть и пытаться очаровать прохожего золотаря. Или золотых дел мастера.
— Нет, — сказала Кошка. — Не замуж. И не покровителя.
— Неужели, службу нашла? Ах, как интересно!
— Вроде того…
— А ну-ка, ну-ка… — послышался за спиной смутно знакомый голос. — Чего тут за болботню развели? А ну, брысь отсюда, киса, не мешай девочкам работать!
Кошка обернулась.
— Оп-па, — сказал парень, широко улыбаясь с заметной неловкостью. — И правда киса…
Парень был из безухих; имени его Кошка не знала, но лицо помнила точно.
— Вечер добрый, Кошка, — сказал он.
— Угу, — улыбнулась Кошка. — А ты, значит, теперь при деле: пастухом?
— Почему — 'теперь'? Уже считай год. А ты чего-то ищешь тут? Или парни надоели — на девочек
