связали их веревками. Под ноги бросили арфу. Гуннар прошелся пальцами ног по струнам, пробуя, хорошо ли настроен инструмент. И вдруг взял сложнейший аккорд, еще и еще один, и песня полилась.
Гуннар пел 'Песню об Атли', в которой говорилось о том, как гуннский правитель Атли позвал в гости братьев Гьюкунгов, дабы коварством отобрать у них сокровища Нифлунгов. Гуннар и Хёгни после краткой битвы были схвачены. Гуннара бросили со связанными руками в ров, наполненный змеями. Гуннар играл на арфе и не сдавался врагам. Сомневаясь в стойкости младшего брата, Гуннар потребовал у палачей:
Пусть сердце Хёгни
в руке моей будет,
сердце кровавое
сына конунга,
острым ножом
из груди исторгнуто.
Когда желание его было исполнено, когда получил он на блюде бестрепетное сердце брата, Гуннар выкрикнул коварному хозяину:
Атли, ты радости
так не увидишь,
как не увидишь
ты наших сокровищ!
Я лишь один,
если Хёгни убит,
знаю, где скрыто
сокровище Нифлунгов!
Так погиб король Гуннар и его брат. В конце драмы Гудрун, сестра братьев Гьюкунгов, будучи женой коварного Атли, убивает общих от Атли детей, готовит из них жаркое и на пиру подносит ужасное блюдо мужу. Потом, в постели, убивает захмелевшего злодея и поджигает дворец. Все сгорает в пламени. Конец.
Прослушав эту чудовищную песню, содержание которой достойно пера Шекспира, Хорнунг впал в черную меланхолию. Вспомнились жена и оставленные члены команды, все равно как собственные дети.
Довольные песней герои, шумно хвалили исполнителя. Гуннар поклонился и вернулся за стол. Руки ему опять развязали, арфу унесли. Герой-певец выпил вина, чтобы увлажнить пересохшее горло, и наклонился над закуской. И, подскочив, закричал. Пред ним на блюде лежало сердце - кровавое, ритмически сокращавшееся, видно, только что его вырезали из чьей-то груди.
Застолье расхохоталось. Грубая шутка, в духе Валгаллы, удалась.
Гуннар ругался: 'Опять! Ну сколь можно?.. Меня не обманешь. Вижу, это сердце не моего брата, а какого-то труса. Поглядите, как оно трепещет? Хёгни, брат! покажи, на месте ли твое сердце?'
Хёгни, сидящий в другой компании, обратился к брату, молча разъял грудь свою, вынул оттуда сердце. Лежащее на ладони сердце герое было бестрепетно, мертво.
- Ну, что, убедились? - сказал Гуннар. - Право же, друзья, мне шутка ваша надоела.
2
Слуги принесли фарфоровые тазики с ароматной розовой водой. Все вымыли руки и бородатые хари, вытерлись вышитыми салфетками. Другие слуги тем временем убрали блюда, вымыли порядком освиняченный стол. Затем были принесены карты, кости, а также шахматы и шашки. Герои стали пересаживаться для разных игр. К Хорнунгу подсел здоровенный детина с косматой бородой и обязательными шрамами на лице.
- Партийку сыграем? - прорычал он, грохнув шахматной доской о стол. - Меня зовут Хельги.
- С удовольствием, - ответил капитан 'Орла'. - На что будем играть: на интерес или просто так?
- Даже мальчишки играют на щелбаны. Воин играет на золото или ставит на кон свою жизнь. Что выбираешь?
- Деньги.
- Гут, - сказал бородач и бросил перед партнером кожаный мешочек, набитый звонкой монетой. Это были кельтские золотые гривны.
Хорнунг сосредоточился, полез в карман и выгреб оттуда горсть только что мысленно сотворенных, золотистых на вид, на самом деле вовсе не драгоценных, монет, каждая стоимостью в один федик. Противник взял одну монету Федерального Звездного Банка, попробовал ее на зуб, откусил, пожевал. Удовлетворенно тряхнул головой:
- Гут. Сойдет для моей коллекции.
Они расставили фигуры, и сражение началось. Противник, игравший белыми, для отвода глаз стал готовить примитивный детский мат, намереваясь ударить по-серьезному, когда придет время. Хорнунг усмехнулся и выстроил сицилианскую защиту по всем правилам. Бородач бросил заниматься глупостями, ударил пехотой в центре и атаковал конницей на правом фланге, имея целью окружить и взять в плен Черного Короля. Король устроил военный совет с Хорнунгом, на котором решено было провести рокировку в длинную сторону. После ответного хода противника, капитан выдвинул тяжелые фигуры и атаковал Белую Королеву. Её Королевское Величество принесла в жертву ладью. Хорнунг протаранил ладью и пустил ее на дно со всем скарбом. После чего вывел на боевые позиции свой флот.
Противник надолго задумался. Было видно, что дела его обстоят неважно. Хорнунг уже научился читать мысли противника по мимике лица. Если бородач вытягивал губы трубочкой, то это означало, что он в затруднительном положении. Когда же он брал верх, глаза его искрились неудержимой радостью. После еще одного хода черных, бородач не только вытянул губы трубочкой, но и стал сквозь нее дуть едва слышимую мелодию. Это был уж вовсе дурной знак. Хорнунг понял, что противник проглотил наживку, и нанес последний решающий удар. Белый Король пошатнулся и упал. Мат!
Хельги долго и тупо смотрел на доску, потом аккуратно сложил фигуры в коробку, закрыл её, и со всего маху грохнул шахматной доской по голове Хорнунга. Хрясь!!! Коробка разлетелась в щепы. Федеральный капитан упал, ударившись еще вдобавок спиной о тяжелый табурет, который оставил Гуннар. В руках у Хельги сверкнул меч. Хорнунг, не вставая, ударил противника углом табурета прямо под коленную чашечку. Хельги зашипел, как тысячи змей, но устоял. Правда, ему пришлось подогнуть одну ногу, как аисту. Впрочем, это была одна из боевых поз нордических народов.
Воспользовавшись малой подвижностью врага, Хорнунг вскочил, сорвал с ближайшей стены меч, который как позже выяснилось, принадлежал самому Одину. Меч оказался невероятно тяжелым и был даже не двуручным, а трех- и, при необходимости, четырехручным. Бог мог себе позволить в случае прямой и явной угрозы пустить в ход неограниченное число верхних конечностей, как, впрочем, и нижних. Эта его ипостась звалась богом Шивой.
Хорнунг собрал все силы (если бы не съеденный кабан, ничего бы не получилось) - и ударил. Хельги парировал удар, но меч бога прошел сквозь выставленный клинок, как если б тот был сделан из пластилина. Перерубленный пополам Хельги рухнул на пол. Хорнунг сгоряча еще разок махнул чудесным оружием - его инерция была слишком велика - и перерубил одну из колонн в зале. Чертоги богов содрогнулись. Посыпались камни с потолка, придавили карлика. Бедняга не успел даже пошутить над собственной неуклюжестью, как был расплющен в лепешку.
- Довольно, - громовым голосом сказал Один и от волнения даже привстал со своего резного изукрашенного драгоценностями кресла. - Повеселились и хватит.
Однако вопреки приказу царя богов к Хорнунгу приблизился еще один воин с обнаженным мечом в
