В дверь постучали.
— Нельзя! — яростно крикнул Ульман.
Стук не повторился, но настрой мысли был уже сбит. Курт распахнул дверь. У порога стоял посыльный.
— Вы что, порядка не знаете? Кто вам дал право стучать, когда я работаю?
Посыльный виновато улыбнулся.
— Прошу прощенья, господин главный конструктор, Вас срочно вызывает шеф.
Ульман стиснул зубы. Бесцеремонность Транке бесила его. Несколько раз у них доходило до конфликтов. В последнее время Курту вроде бы удалось добиться своего — его не отвлекали по пустякам. Часы работы Ульмана в кабинете стали для всех без исключения служащих фирмы своеобразным «табу». И вот опять…
— Передайте господину директору, что я занят, — зло процедил Ульман и захлопнул дверь.
Он сел за стол, хмуро поглядел на листки, густо усеянные формулами. Мозг царапнула ехидная мысль: нашел на ком сорвать злость, на посыльном.
Решительно придвинув к себе бумагу, он взялся за расчеты. Но сосредоточиться не удавалось. Вскоре опять постучали. Первым желанием Курта было запустить в дверь пепельницей. Но вспышка мгновенно прошла. Собственно, чего он ярится? Его отрывают? Извините, от чего? Работой его сегодняшние потуги не назовешь. Эффективность, приближенная к нулю.
Курт откинулся на спинку стула и крикнул:
— Войдите!
Молчание.
— Да войдите же!
Дверь чуть приоткрылась, показалась смущенная физиономия посыльного.
— Господин Ульман, я вынужден… Господин директор просит немедленно прийти. Срочное дело.
Курт кивнул.
— Хорошо.
Он подтянул узел галстука, взял со спинки стула пиджак и не спеша пошел по коридору.
Кабинет генерального директора «Гамбургер Альгемайне Люфтсистем» Эберхарда Транке располагался в соседнем крыле, и по дороге Ульман успел основательно остыть. В кабинет он вошел почти спокойным.
Транке, увидев Ульмана, заулыбался и двинулся навстречу. Курта это удивило: обычно его приход особого ликования у шефа не вызывал. Да и не очень-то шла улыбка подозрительному, брюзгливому Транке, вечно недовольному то работой, то погодой, то собственной печенью.
— Наконец-то, Ульман, наконец-то! Мы ждем вас, — добродушно заговорил шеф. — Разрешите вам представить доктора Эриха Вальтера.
Только теперь Ульман заметил, что Транке был не один. Сбоку, у окна, стоял респектабельный, модно одетый мужчина с маленькими элегантными усиками. Приветствуя Ульмана, он с достоинством наклонил голову, чуть тронутую изморозью, и ласково улыбнулся:
— Извините нас за бесцеремонность, господин Ульман. Это дурной способ знакомиться. Но есть смягчающие вину обстоятельства: у нас мало времени, а дело слишком важное.
Его голос вполне соответствовал наружности: уверенный, ровный, с проникновенными нотками.
— Доктор Вальтер — ваш коллега, — вмешался директор. — Вы, Ульман, наверное, слышали о нем. До войны он жил в Германии, а сейчас представляет интересы авиакомпании «Лозанна».
Ульман наморщил лоб: фамилия ему была знакома. Кажется, работал в аэродинамике. Есть «эффект Вальтера» — частное решение какой-то проблемки. Что же еще? Вальтер… Вальтер… Он напряг память. Но так ничего больше не вспомнил.
— Я был знаком с покойным профессором Сидлером, — снова заговорил Вальтер. — Это был глубокий и оригинальный ум. Быть его учеником — большая честь, господин Ульман. Завидую вам.
— Ученики бывают всякие, — сдержанно возразил Ульман.
— Не думаю, чтоб вы нуждались в комплиментах. Ваше имя достаточно известно, и я пересек океан специально, чтобы встретиться с вами.
— Чем могу быть полезен? — сухо спросил Курт.
— Законный вопрос. — Вальтер понимающе улыбнулся. — Я вижу, вы расположены перейти к делу. Давайте все-таки сядем. — И он плавным жестом указал Курту на кресло.
Они сели. Эберхард Транке поспешно открыл портативный бар и поставил перед ними заиндевелую бутылку виски и сифон.
— Надеюсь, вы слышали о международной авиакомпании «Лозанна?» — налив содовой в стакан, спросил Вальтер.
Ульман кивнул.
— Так вот. По поручению директора я приехал, чтобы пригласить вас к себе.
— То есть?
— Я имею в виду командировку от вашей фирмы.
Ульман иронически вздернул бровь.
— Это как понимать?
— Очень просто. «Гамбургер Альгемайне» направляет вас в распоряжение компании сроком на три года. Сначала в Лондон, там филиал. Затем, видимо, в Неаполь или Стамбул… Это решится позднее.
— И непременно меня?
— Да. Нам нужен специалист по аэродинамике. Разворачиваем крупное производство.
— Курт, вы, надеюсь, понимаете, какая это честь для нашей фирмы? — вставил Транке, тревожно глядя на Ульмана.
Вальтер поднял палец.
— И не только честь, но и солидная компенсация. Кстати, эта поездка обеспечит и ваше будущее, господин Ульман.
Курт встал.
— Весьма сожалею, господа. Предложение я вынужден отклонить. Как бы заманчиво оно ни было. Я могу идти, господин директор?
— Но вы даже не узнали подробностей, — укоризненно произнес Вальтер.
— Это лишнее. Мне это не подходит в целом.
— Постойте, Курт. Успокойтесь, сядьте. — Транке, пыхтя, выбрался из-за стола. — Давайте обсудим…
Курт почувствовал, как в нем снова закипает раздражение.
— Господин Транке, — резко сказал он. — Я удивлен. Вы не хуже меня знаете над чем я сейчас работаю. И знаете, как это важно.
— Господин Ульман, это не довод, — твердо сказал Вальтер. — Нам тоже известно о характере вашей работы. Если вам нужно, все необходимые условия будут созданы. Это входит в наш договор.
Курт покачал головой.
— Я не нуждаюсь в ваших условиях. Они у меня есть в Гамбурге.
Вальтер развел руками, обернулся к Транке:
— Видимо, ничего не получится… Увы, господин конструктор непреклонен…
— To есть как не получится? — Транке заволновался. Снял очки, снова надел их. — Вы представляете, Курт, в какое положение ставите фирму? Мы дали согласие…
— Вот как! — Ульман прищурился. — Любопытно. Но кто виноват?
— Курт! — Директор, почти заискивая, заглянул Ульману в глаза. — Вы должны понять. Мы очень рассчитываем на контакт с «Лозанной». Наши дела сейчас не блестящи, заказов мало, вы знаете. Тем не менее, и экспериментальный завод, и лаборатории, и испытательные площадки целиком в вашем распоряжении. Мы не стесняли вас ни в чем, жертвуя порой финансовыми интересами. И вот, когда у вас есть возможность, ничего не теряя лично, улучшить положение фирмы, вы наносите нам удар! Кому, Ульман? Подумайте.
— Ничего себе поворот, — возмутился Ульман. — Я желаю спокойно работать, а вы возводите это
