Учитывая это разъяснение, какие новые тенденции, на ваш взгляд, как давнего знатока рынков
ожидают нашу экономику в ближайшем будущем?
Ручаюсь за рекордный уровень инфляции к концу 1990 года. [Время этого интервью — середина 1988 года.]
Что будет ее движущей силой?
Ее будут увеличивать попытки избежать глубокого спада. А причина последнего — дефицит
федерального бюджета, который образуется из-за требований инвесторов все выше и выше
поднимать реальные процентные ставки для покрытия долга. Правительство попытается избежать
спада, стимулируя экономику, то есть применяя, по сути, неэффективную тактику.
Иными словами, страх перед спадом приведет к значительным монетаристским послаблениям и, как
следствие, к инфляции?
Такова, к сожалению, республиканская точка зрения, но, думаю, она верна. Нравится вам это или
нет, но финансовые рынки находятся в руках у консерваторов. Те, кто одалживает деньги
государству и бизнесу, не «купится» на монетаристские послабления как на лекарство от спада.
Вы имеете в виду, что проблема дефицита — это просто бомба с часовым механизмом, которая в
конце концов подорвет экономику?
Совершенно верно. Нам свойственно думать, что раз сейчас нет проблемы, значит, и потом ее не
будет. Мы ожидаем плавного течения своей жизни, но развитие экономики, а тем более рынков, скорее, скачкообразное, нежели плавное.
То есть, видя, как дефицит переходит из года в год, люди думают: «Ну, не так уж всё плохо, экономика выдерживает». Но однажды все проснутся и...
Вот именно. Ведь это всё равно, что иметь термитов под фундаментом дома. Их можно не замечать, пока в один прекрасный день они не переточат опоры, и весь дом рухнет. Вряд ли можно всерьез
утешать себя тем, что ситуация, вроде бы, поддерживается сама собой.
Предположим, что вы — президент и можете влиять на ситуацию. Стала бы проблема дефицита
первым объектом ваших действий?
Безусловно. Я думаю, что для демократов, которые первыми подняли знамя кейнсианства
[поддержка правительственных программ по повышению занятости], особенно важно признать, что
не всякая великая теория срабатывает на практике.
По-моему, Кейнс не предполагал дефицитного расходования в периоды экономического роста?
Верно. Он предполагал образование профицита, который считался антицикличным дефициту. То
есть профицит — в хорошие времена, а дефицит — в плохие. Но беда в том, что у нас только одна
сторона этого уравнения, ибо из-за отсутствия политической воли профицит в хорошие времена не
создается. Поэтому на самом деле нужно признать следующее: кейнсианская экономическая теория
— это лишь оправдание «легких денег», перерасхода и сверхпотребления. Как ни тяжело, но надо
признать, что правительство находится в долговой яме и вся эта теория дефицитного расходования
не выдерживает проверки практикой.
Вы имеете в виду кейнсианство, как оно было реализовано на практике, а не экономическую теорию
Кейнса как таковую?
Теория отличная, просто она не работает на практике. Поэтому ее не следует применять. Более того, кейнсианская экономика дала решение проблемы сверхнакопления и недопотребления, что было
вполне уместно, когда нужно было вытаскивать страну из Великой депрессии. Нынешняя проблема
прямо противоположна — недонакопление и сверхпотребление. Даже если кейнсианство и было бы
с политической точки зрения приемлемо, то все равно нужно искать другой выход, потому что
теперь проблема прямо противоположная.
Есть ли такая экономическая теория, которая, на ваш взгляд, разумна и соответствует текущему
моменту?
Нам следует покончить с дефицитным расходованием. Нужно каким-то упорядоченным образом
сократить дефицит, а федеральное правительство должно сбалансировать свой бюджет точно так же,
