Метьюза и Делмана.
«Mint» никогда не стремилась получить наибольший процент дохода. Скорее; по замыслу Хаита, она
взяла курс на достижение максимального темпа роста доходности при жестком контроле над
риском. Именно этот подход (прибыль, увязанная с риском) действительно прославил «Mint». За
период с начала торговли в апреле 1981 года до середины 1988 года среднегодовой совокупный
доход фирмы превысил 30 процентов. Но еще больше впечатляет стабильность успеха фирмы: ее
ежегодный доход варьировался от минимума в 13 процентов до максимума в 60 процентов.
Наибольшие потери за любые шесть месяцев составили лишь 15 процентов и были меньше 1
процента за любые двенадцать месяцев (а не только за календарный год).
Не удивительно, что выдающиеся показатели фирмы привели к впечатляющему росту капитала под
ее управлением. В апреле 1981 года она начала с 2 миллионов долл. Сегодня фирма управляет более
чем 800 миллионами долл. Отметим также, что этот прирост никоим образом не ухудшил ее
результативности. Хаит считает, что в итоге «Mint» сможет управлять 2-мя миллиардами долл. —
беспрецедентно крупной суммой для фьючерсного фонда.
Наше интервью проходило за ленчем в ресторане «Windows of the World», на окутанной облаками
вершине нью-йоркского Всемирного торгового центра. Завершилось оно в офисе Хаита, после того
как нам намекнули, что кроме нас в ресторане уже никого не осталось.
Как вы впервые заинтересовались рынками?
В колледже я посещал лекции по бизнесу, которые читал профессор, обладавший весьма острым
чувством юмора. Например, когда он работал по совместительству банковским ревизором, с ним
произошел следующий случай. Как-то раз, по завершении аудита в очередном банке, он на
прощание в шутку сказал его президенту: «Вот вы и попались!» У того тут же случился сердечный
приступ. После этого они провели повторный аудит и выяснили, что этот президент банка
прикарманил 75000 долл. Как-то раз во время занятий этот профессор, рассказывая обо всех
финансовых инструментах — акциях, облигациях и так далее, — заявил: «А теперь перейдем к
самым сумасшедшим рынкам — товарным. Там торгуют всего с 5-процентным залоговым
депозитом, да и его большинство берет в долг». Все, кроме меня, засмеялись. По какой-то причине
идея торговли под 5 процентов залога показалась мне просто прекрасной.
Когда вы впервые приобщились к финансовым рынкам?
Лишь спустя много лет. Я тогда был антрепренером рок-групп. Как-то на выходных, в клубах, где
выступали мои группы, произошли три независимые перестрелки. После чего я решил, что теперь
самое время сменить профессию и заняться своим настоящим увлечением — финансовыми
рынками. Однако, несмотря на свой интерес к фьючерсам, я и понятия не имел, как найти работу в
этой области. Поэтому я решил начать брокером рынка акций.
Мое первое собеседование на Уолл-стрит состоялось в очень авторитетной фирме, атмосфера
которой как бы сама собой заставляла говорить полушепотом. Меня принял сотрудник с претензией
на аристократизм и характерной манерой разговаривать сквозь зубы. «Для своих клиентов мы
покупаем только голубые фишки», — сообщил он мне своим «изысканно-напыщенным» тоном
[который Хаит тут же удачно воспроизвел].
Я понятия не имел, что такое «голубые фишки», но сам термин показался мне странным
применительно к солидной инвестиционной фирме. Поэтому после собеседования я
поинтересовался его этимологией. Оказалось, что свое происхождение этот термин ведет от цвета
самой дорогой фишки в Монте-Карло. «Теперь ясно, чем они тут занимаются — азартными играми»,
— сказал я себе. И забросил книгу Грэма и Додда [«Анализ ценных бумаг» считавшуюся многими библией
анализа рынка акций], купив взамен другую под названием «Обыграй дилера». Из нее я заключил, что
