К счастью, возле Шамана стояли не только гориллы-телохранители, но и Зейла. Она ободряюще подмигнула диверсанту, и у того немного отлегло от сердца.
– Ты объясняешься по-английски, белый солдат? – спросил вождь таха, отняв от губ трубочку. Поскольку он говорил негромко, сделалось понятно, что французский язык ему преподавали отнюдь не в джунглях. В хорошей школе, а то и на Земле. Произношение было безупречным.
– По-английски и по-русски, мой маршал. – Косинцев пока не понимал, чем вызван интерес Шамана. Но то, что отвечать нужно правдиво, чувствовал аж копчиком.
– О’кей. А ты, Ирвин Чьянгугу?
– Мало-мало да, – закивал тот, коверкая родную речь. – В Агунде целый год ходил в школу при миссии ООН. Там сытно кормили. Там у белой учительницы была большая задница и большая грудь. Там было хорошо.
– Отлично. Для вас у меня особое задание. Почетное. В первую очередь для тебя, белый. Но и для Ирвина тоже, раз он изъясняется по-английски. Сначала вы должны добыть себе форму ООНовцев. Потом переодеться в нее и подобраться к президентскому дворцу вплотную. А лучше вообще проникнуть внутрь. Если вы будете в комбинезонах KFOR, а не в этой рванине, караул пропустит без проблем. Ведь киафу не имеют никакой чести и пресмыкаются перед ООНовцами. Главное, держаться нагло. А у тебя это получается, белый, я заметил. Во дворце все досконально разведаете – план помещений, смену караулов и прочее. Вернетесь и расскажете мне. Награда будет воистину щедрой. Конечно, получите ее после окончательной победы таха над Волосебугу и его шакалами.
Вадим козырнул двумя пальцами и рявкнул:
– Есть, мой маршал! Рад оказанному доверию!
Задание ничуть не противоречило его плану скорого дезертирства, а поэтому возражать не стоило. Впрочем, возражать Черному Шаману не стоило в любом случае.
– Моя готов, мистер, – поддержал Косинцева Ирвин.
– Не сомневался в вас, воины. Но Малела большой город, заблудиться в нем проще, чем подцепить насекомых у девки-киафу. Поэтому с вами пойдет капрал Зейла.
Ревнивый полковник Забзугу открыл было рот, чтобы выступить с возражением, но счел за благо промолчать. Хотя видно было, каких душевных усилий стоило ему такое решение.
– ...Она хорошо знает окраины и часть центра. К тому же у нее есть пистолет. И еще ее можно использовать как приманку. Она красивая и может заманить солдата ООН туда, где вы снимете с него одежду. Убивать при этом не обязательно. Достаточно связать, отрезать язык, уши, вырвать ногти и ноздри, выколоть глаза. Всё. Кругом, шагом марш, – махнул Мвимба-Хонго рукой. – Винтовки сдайте капралу Цаво.
– Да не забывайте о метке верности! – злобно прокричал в спину диверсантам полковник Забзугу, когда те двинулись к выходу. – Особенно ты, блондинчик! Командарм все видит!
Огненный ураган сменялся то ледяным мраком, то прозрачной бесконечной пустотой, то липким как человеческая кровь алым потоком, то чревом огромной доисторической машины, наполненным движущимися рычагами и зубчатыми колесами, – после чего вновь возвращался. Но и во мраке, и в пустоте, и в кровавом потоке, и в кружении шестерен, и белом пламени перед зрительными органами LSn-01.2 величаво вращалась наполненная ртутью бутыль. Она манила, будто зарядная станция после истощения энергетических запасов. Андроид тянул к ней непослушные руки – бутыль увертывалась. Люсьен звал ее голосом, она презрительно поворачивалась донышком. Это было мучительно: LSn-01.2, наконец, понял истинное значение этого слова.
Как вдруг видения пропали. Люсьен лежал животом вниз на поваленной пальме. Обгорелые передние манипуляторы свешивались до земли, касаясь кончиками пальцев вожделенной «бутыли». Он попробовал шевельнуться. Организм функционировал нормально, лишь где-то сзади, у основания шеи чувствовалось присутствие чужеродного включения. LSn-01.2 подобрал бесценный ремкомплект и запрятал в отверстие на груди. Ртутная пленка разошлась, пропуская «бутыль», затем вновь срослась. LSn-01.2 завел манипулятор за голову. Из шеи торчал металлический осколок. Попытка вырвать его не увенчалась успехом, осколок застрял намертво. Люсьен прекратил расходовать энергию на бесполезные действия и соскользнул с пальмы. Левая нижняя конечность оказалась значительно повреждена, три четверти искусственных мускулов на ней попросту отсутствовали. Оголившийся металлический костяк защищала только ртутная пленка. LSn-01.2 шагнул раз, другой. Нога развивала всего 24% мощности и плохо сгибалась в коленном суставе, но не до такой степени, чтоб на это стоило обращать внимание. Обратить его следовало на другое. Во-первых, пропал с таким трудом добытый пистолет, во-вторых, полностью сгорела накидка.
Поиски на месте уничтоженного лагеря позволили решить только проблему одежды. Люсьен обнаружил под крошечным холмиком из земли и веток мертвого негра, к которому с необъяснимой теплотой относился сержант Косинцев. Андроид откопал труп, раздел его и натянул на себя комбинезон и башмаки покойника. Голову и плечи он спрятал под капюшоном, сооруженным из обгорелого банковского мешка. Найденные в мешке несколько десятков монет Люсьен сунул в карман – пригодятся в городе.
LSn-01.2 повернулся в сторону Малелы и, подволакивая поврежденную ногу, в очередной раз пустился догонять соратников.
ГЛАВА 15
Окраины Малелы могли служить лучшими декорациями к этнографическому фильму «контрасты далекой колонии». Пыльные улицы, не видевшие другого транспорта, кроме бронетранспортеров и джипов KFOR, сменялись мощеными булыжником участками. Мостовые начинались из грязи и в грязи же исчезали. Облезлые лачуги, сооруженные из невообразимых материалов – от пластиковых ящиков до плетенок из пальмового лыка, – внезапно расступались, чтоб явить кирпичный магазин с коваными решетками на окнах и ярким полосатым навесом над дверью. Повсюду шныряло множество тощих собак и полуголых, грязных, шумных детей. Там и сям сидели на земле старухи и старики. Их лица были похожи на древесную кору, а наряды – словно недавно сняты с огородных пугал.
Бодающиеся козы. Жужжание насекомых. Благоухание цветов и вонь отбросов. Сушащееся на одной и той же веревке белье и рыба. Краткие надписи на заборах и стенах, почему-то в большинстве русские. Для перевода на местные языки служили примитивные, но очень наглядные картинки.
Вадим рассматривал экзотику с огромным интересом. Он множество раз патрулировал окраины, в основном на транспорте, и никогда не замечал этой дикарской красоты. И этих дикарских ужасов, само собой. Ирвин и Зейла его любопытства не разделяли. Американец беспрестанно тер ладонью грудь, где заживала шаманская «метка верности», и был озабочен только этим. А капрал смятенно вертела головой, бормоча что-то под нос. Очевидно, она заблудилась. Наконец девушка остановилась и, хмурясь, велела подчиненным ждать ее, не сходя с места.
– Может, мы хотя бы спрячемся в тень? – предложил Косинцев и мотнул головой в направлении высокого дощатого забора.
Над его краем торчали макушки пальм. Из-за забора доносилось дребезжание каких-то струнных инструментов, треск барабанов, темпераментные выкрики. Может быть, там приносили кровавые жертвы, а может, праздновали свадьбу или поминки.
– Хорошо. Но больше никуда.
– Будем сидеть, как прикованные, – пообещал Вадим.
Зейла поправила на плече сумочку, где лежал маузер, еще раз внимательно осмотрелась и пропала в ближайшем проулке.
– Я пить хочу, командир, – заканючил Ирвин, когда они уселись прямо на вялую травку и привалились спинами к забору. – У тебя есть вода?
– Есть немного.
– Давай сюда скорее, пока я не сдох от жажды.
– Эй, погоди, а где твоя калебаса?
