об этом.
– О чем? – Диверсант снова приник к бутылке.
– Об угнетении черных братьев белыми обезьянами. Мне больно смотреть, как этот блондин помыкает тобой. Все лучшее у тебя забирает, командует, будто он как минимум сержант. Подумаешь – бывший легионер! Да если ты настоящий таха...
– Я настоящий таха! – гаркнул Ирвин, рыгнул и в один заход отпил треть бутылки «Белой антилопы». Он был уже так пьян, что перестал различать тошнотворный вкус ананас-виски и хлебал ее как лимонад. – Круче меня т’лько Черный Шаман!
– Вот о том и речь, – воскликнул хитрый провокатор. – Ты сильный и могучий, поэтому нельзя допускать, чтобы Вадим использовал тебя, словно раба. Это унижает гордый дух черного человека!
– А как мне воз... возвыс’ть горный дух черного ч’ловека?
– Убей его!
– Убить? Вадима?
– Да. Р-раз, и готово! – Квакваса чиркнул большим пальцем по горлу. – И знаешь, брат, тогда кое-кто – очень влиятельный кое-кто! – приблизит тебя к себе. И щедро наградит.
– П’лковник Заб... базбугу, что ли?
– Я этого не говорил. – Квакваса многозначительно усмехнулся и подмигнул. Сначала одним глазом, потом другим.
– А ты мне не подмигивай, сукин ты сын! – вдруг сказал Ирвин почти трезвым голосом и поймал Кваквасу за кадык. – Я тебе сейчас глазки-то наглые выковыряю. Чтоб не моргал. Против друга меня настраиваешь, шакалье отродье, ублюдок свиньи и павиана?! Помнишь, как я в джунглях хотел его зарезать? А он меня отмутузил в хлам, будто самец гориллы. Хочешь небось, чтобы я снова опозорился? И форму мне бабскую подсунул, чтоб все смеялись? Да я тебя сейчас самого прикончу!
Он покрепче сжал глотку хрипящего и извивающегося провокатора, другой рукой ухватил его за ремень, поднатужился, взметнул до уровня плеч и запустил в окно. Силуэт Кваквасы мелькнул на фоне оконного проема. Стоявшая на подоконнике лампа кувыркнулась вниз и сейчас же погасла. Загремела, складываясь, раскладушка.
Ирвин зашарил впотьмах руками. Он сообразил, что негодяй каким-то чудесным образом избежал выпадения во двор, и желал теперь поймать его, чтоб исправить оплошность. Но юркий последыш свиньи и павиана сумел-таки проскользнуть мимо, оставив в пальцах диверсанта лишь клок волос. Брякнула дверь, затопотали по коридору торопливые шаги.
– Догоню – наизнанку выверну! – крикнул Ирвин в сторону двери и счастливо заржал. – Здорово я его! Но почему ублюдок не вывалился наружу?
Хэмпстед по стеночке пробрался к окну, пихнул в проем руку и вздохнул. Как он мог забыть о противомоскитной сетке? И кто мог предположить, что она такая прочная, буквально стальная?
Конечно, ни о какой кройке, ни о каком шитье речи уже не шло. Ирвин на ощупь установил раскладушку. Кое-как заблокировал дверь при помощи разбитого светильника, выломанного из подоконника куска пластика и ремня. Затем допил чудом уцелевшее во время побоища ананас-виски и завалился спать.
Первая мысль LSn-01.2 после получения оружия была элементарна и прямолинейна. Немедленно вернуться на базу мятежников и покончить с Черным Шаманом. К счастью, программисты боевых андроидов предусмотрели у своих подопечных возможность критического мышления. Люсьен своевременно вспомнил, каким провалом обернулась несогласованная с командиром диверсионной группы попытка ликвидации бунтаря-таха в джунглях. Второго промаха сержант Косинцев не простит. Прикажет LSn-01.2 вырвать батарею питания из груди собственными руками, а перед этим опустошить драгоценное содержимое ремкомплекта в какую-нибудь выгребную яму. И если первое Люсьен был готов выполнить беспрекословно, то одна только мысль об уничтожении «бутыли» активировала в его сознании эмоцию ужаса.
Чем дальше, тем сильнее привязывался он к этому предмету. Иногда андроиду начинало казаться, что «бутыль» – больше, чем продвинутый ремонтный ЗИП. Что это – нуждающийся в защите эмбрион некого существа, наполовину человека, наполовину киберорганизма. Что он нарочно отдает Люсьену часть своей ртутной крови, дабы андроид уберег его от тысяч опасностей и дал родиться в положенный срок.
Проанализировав названные причины, LSn-01.2 решил оставить самодеятельность. В боевой обстановке, при наличии живого командира, она вредна. Люсьен скрытно проник в занятый повстанцами барак и затерялся среди мятежников. Сделать это было проще простого. Мало кто из измотанных голодных негров обращал внимание на соседа, – если тот, конечно, не ел консервированное мясо или не пересчитывал деньги. Большинство воинов таха просто спало. Андроид прилег возле колонны, где тень была особенно густой, и стал наблюдать за обстановкой. Он видел, как диверсанты поменяли одежду, слышал, как рядовой Хэмпстед употреблял алкоголь и бил Кваквасу, знал, чем занимаются в соседнем строении сержант Косинцев и чернокожая женщина-капрал. Действия соратников, как и прежде, выглядели нерациональными, но, безусловно, должны были привести к желательным последствиям и даже имели важный стратегический смысл.
Ни того, ни другого LSn-01.2 понять не мог. Хоть все контакты в мозгу сожги.
ГЛАВА 18
Понимая, сколь ответственное дело предстоит, командарм задумал лично проверить готовность разведчиков к вылазке. Поэтому наутро Вадим и Ирвин, облаченные в ООНовский камуфляж, вошли за пленочную ширму и предстали перед Черным Шаманом.
Надо заметить, что выглядели разведчики не лучшим образом.
Щетину Вадим сбрил, и оголившиеся скулы и подбородок были слишком светлыми по сравнению с загаром на открытых прежде частях лица. Кроме того, казалось, будто Косинцев за всю ночь не приклонил головы, а вместо отдыха выполнял тяжелую, изматывающую работу без единой передышки. Сейчас веки у него слипались, он поминутно зевал и тер кулаком глаза. Впрочем, издалека он был молодец хоть куда. Форма сидела «в облипочку», свежий подворотничок слепил белизной. Ботинки были надраены, ремень затянут, а берет залихватски заломлен на правую сторону.
Похмельный Ирвин в сравнении с ним проигрывал по всем пунктам. Он постоянно облизывался и с болезненным стоном трогал голову. Так и не ушитая мятая форма, на которой добавилось несколько подозрительных пятен, висела на американце мешком. Из голенищ рыжих десантных ботинок выставлялись скрученные резинки бледно-лиловых носков. В волосах запутались какие-то разноцветные волокна – вроде тех, которыми набивают дешевые матрасы и подушки.
Одобрительно похлопав по плечу русского, Мвимба-Хонго подступил к Ирвину. Подергал ослабленный, свисающий почти до паха ремень и сказал:
– Ты мне не нравишься, Чьянгугу. Признавайся, пил спиртное?
– Никак нет, мой маршал, мистер, – пробормотал американец и звучно рыгнул. Распространившееся амбре убедительно доказывало обратное. Ирвин поспешил оправдаться: – На ужин были несвежие ананасы и сырая вода. Такое дерьмо! До сих пор в животе бурчит.
– Я бы мог произнести заклятье, – зловеще проговорил Шаман, – и если ты врешь, волшебный знак верности вспыхнул бы пламенем и прожег тебе ребра!
Ирвин в ужасе отшатнулся и начал икать.
– Но ты сегодня нужен армии таха. Поэтому я помилую тебя. Только вот твой вид... Вадим, ты служил в армии белых. Скажи, что необходимо добавить к форме Ирвина Чьянгугу, чтоб он походил на ООНовца, а не на кабана-бородавочника?
– Автомат, головной убор и гетры, мой маршал.
– Автоматы вам дадут позже. Насчет остального сейчас распоряжусь. Эй, позовите капрала Цаво.
Каптенармус прибыл через полминуты. Уяснив, что от него требуется, он взял в помощники одного из
