ехать, и вот мы здесь. Так что, кто не рискует, тот и в море не купается.
— Наташа, сегодня вы уже не первый раз удивляете меня. К сожалению, за всю свою жизнь я не совершила ни одного приличного сумасбродства. По случайной прихоти я могу лишь приобрести какую- нибудь пустяковину. А вот ввязаться в настоящее приключение — никогда.
— Зоя, у вас еще ничего не потеряно, нужен только настрой и хоть какая-то определенная цель.
— Наташа, так ваш приезд не бесцельное путешествие?
— Конечно, нет. Я хочу приучить их к мысли, — повела она головой в сторону своих ребятишек, — что расстояние — самое пустяковое препятствие из возможных. Пусть привыкают быть гражданами мира.
Зоя смотрела на эту юную женщину с ярко-алыми губами, измазанными в мороженом, и думала: «Странное дело, эта девочка по всем приметам гораздо легкомысленнее, чем я, однако, чувствую, что она прозорливее и опытнее меня. То, что я принимаю за ее беспечность, она находит ответственностью перед будущим детей. Очевидно, это материнство делает ее такой».
Желая продолжить общение, Зоя спросила:
— Наташа, а вот если честно, троих малышей растить очень трудно?
Она коротко взглянула на нее, чуть помедлила с ответом.
— Первые месяцы — очень. Ведь еще и у самой проблем полно, да и ребенку нужно время привыкнуть к этой беспокойной оглушительной жизни, а потом… потом полегче. Близняшки мои, конечно, недешево мне достались, но зато когда я родила их, счастлива была безмерно. А у вас пока нет детей, я правильно поняла?
— Да, правильно. Но признаюсь вам, мысли о них в последние дни просто одолевают меня. Здесь вокруг столько ребятни. Так что вы уж простите мне мое невольное любопытство.
— Ничего-ничего, о своих детях я люблю поговорить. Ведь учить их всему, что знаешь, и видеть, как отзывается в них каждое сказанное тобой слово, страшно интересно. Я уверена, процесс воспитания — это такое же творчество, как занятие живописью или скульптурой.
— Вы усматриваете в них что-то общее?
— Ну конечно! Я как-то уже размышляла над этим. Вот, к примеру, художник, набрасывая эскиз, старается увидеть в нем свою законченную картину. И я, обучая своих малышей, тоже пытаюсь представить их в будущем достойными и воспитанными людьми. Или, скажем, скульптор. Он, во что бы то ни стало, добивается совершенства формы своей скульптуры. А что делаю я? Да почти то же самое. Только я работаю с душой ребенка. Я в каком-то смысле тоже вылепливаю ее, стараюсь придать ей совершенный вид. Вы согласны со мной?
— Да. Довольно убедительно. Гуманитарное образование?
— Нет, что вы, только среднее. Со Славкой я познакомилась сразу же после окончания восьмого. Он был студентом, сдавал сессию за второй курс. И вдруг мы влюбились, и сразу же стали думать о свадьбе. Через три года я получила аттестат, а он — диплом инженера, и как только мне исполнилось восемнадцать, мы подали заявление в загс.
— А что родители?
— Мама, в общем-то, была против этого. Говорила, а вдруг у вас семьи не получится, кому ты тогда без образования нужна будешь? Настаивала: отучись в институте, а потом и вяжи себя по рукам и ногам. А я думаю: «Нет уж, я себя знаю: захочу получить специальность — получу, а вот любовь упущу — всю жизнь буду жалеть». На моей стороне только бабушка была. Заявила маме: лучше капля счастья, чем бочка мудрости.
— А знаете, Наташа, видимо, она права.
Женщина открыто и по-доброму улыбнулась.
— Конечно, права, во всяком случае, в отношении меня.
— А вот и граждане мира бегут, — кивнула Зоя в сторону приближающихся детишек.
Малыши примчались мокрыми и слегка озябшими, мальчишки тут же растянулись на пледе.
— Ну, как, ребята, понравилось вам море? — заботливо вытирая им спинки, спросила их Наталья.
— Оно хорошее, — сказал один из мальчишек, — только горькое.
— Горькое-прегорькое, — добавил другой. — И никакое оно не черное.
— Вот глупые! Море веселое, оно со всеми играет, — возразила им девочка. — Если бы оно было сладким, как лимонад, то его бы уже выпили отдыхающие, все-все до капельки.
Наталья, придерживая головку девочки, одним ловким движением уложила ее между братьями на плед, нависла над ними. И, тормоша их всех, стала щекотать и приговаривать: «Ах вы мои умники- разумники! Море им сладкое подавай! Да чтобы оно было черное-черное, густое, как чернила! Так, Тимка? Так, Данилка?» Ребятишки хохотали.
В какой-то момент Зоя перестала слышать их, ушла в себя, в свои мысли. «Если бы я не приехала сюда и не встретила всех этих людей, то могла бы так и не узнать, насколько я устала от одиночества, от этой правильной, стерильной и, вместе с тем, достаточно глупой жизни. Целыми месяцами ничего нового не происходит, словно пространство, в котором я живу, законсервировано. Нет, так дальше жить нельзя! Теперь я знаю, чего хочу: семейного уюта, заботы, вот такого же, как у Наташки, суматошного счастья. Боже, как же мне холодно жить!»
Внутренний холодок этого внезапного отчаяния растаял не сразу. Тонкая струйка песка, поддетого чьей-то обувью, мягко осыпалась на ногу. Зоя подняла голову. Передо ней стоял улыбающийся Денис.
— Привет, Зоя. Давно загораешь?
— Привет. Да уж порядочно.
Денис присел на край лежака. Девушка вопросительно взглянула на него.
— Ну, как съездил?
— С ожидаемым результатом.
— Какие-то тайные дела?
— Личные. Но могу посвятить. Может быть, прогуляемся?
— Давай.
Уходя, Зоя по-детски помахала рукой Наташе. Денис с удивлением посмотрел на нее.
— Откуда ты знаешь этих детей?
Зоя улыбнулась.
— С детьми я пока не знакома, а попрощалась я с их матерью.
— Эта пигалица троих родила? — опешил он.
— Да, эти малыши — ее дети, — едва ли не с вызовом подтвердила Зоя.
— Диагноз ясен, — усмехнулся Денис.
Девушка с повышенным вниманием взглянула на него.
— Что ты имеешь в виду?
Он неловко замялся.
— Я невольно представил себя многодетным папашей, и мне стало как-то нехорошо, — сказал он. И его гримаса была красноречивей слов. — Знаешь ли, свою дальнейшую жизнь я вижу несколько иной.
— И какой же, если не секрет? — допытывалась Зоя.
— От тебя, Зайка, у меня нет секретов. Должен признаться, что я мечтаю о том, что в скором времени смогу жениться на очень красивой девушке, купить белый шевроле и на нем вместе со своей избранницей объездить все побережье. Что ты по этому поводу думаешь?
— Что ж, найти себе подходящую пару — естественное желание каждого. Но свадебное путешествие, даже самое романтическое, еще не сама жизнь, а лишь ее непродолжительный праздник.
— Зоечка, я имею в виду не только путешествие, а покорение побережья. Представь себе молодую красивую пару: оба в белом, одеты по последней моде; у нее в ушках бриллианты, на пальчиках — золотые колечки, на ножках — украшенные камушками белые туфельки, одним словом — куколка; у него тоже все на уровне. И эта пара должна не просто продефилировать, а влиться в элиту, занять в ней свое законное место. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Понимаю, — не вполне уверенно ответила Зоя. — Но ты пока ни слова не сказал о доме, о работе, о детях…
— Зоя, давай оставим этот абстрактный разговор и объяснимся без околичностей. Пока я ничего не могу тебе предложить, но, говоря о своей возможной женитьбе, все же очень надеюсь, что моей невестой
