что, заметно?
— Есть немного, — ответила девушка. — Так что же это выходит? Следуя вашей логике, даже самый замечательный день, однажды прожитый мною, через пять или десять лет может показаться мне самым черным на свете, так что ли?
— Именно так. Представьте себе парочку молодоженов. В первую брачную ночь свою свадьбу они считают самым счастливым событием в их жизни. Но проходит время, и любовь сменяется ненавистью. И если спросить их теперь, что они думают о том дне, который связал их судьбы, то мы услышим от них примерно одно и то же: это самый злополучный день в их жизни.
— Да, Денис, однако любопытное представление у вас о счастье. Признаюсь, вы очень убедительны. И все-таки что-то не так в ваших рассуждениях.
Он снисходительно взглянул на нее и только развел руками.
Так незаметно для себя они обогнули поселок и километрах в двух от пляжа вышли на берег моря. Здесь все сплошь было усеяно галечником. Сбросив босоножки, Зоя поспешила в воду. Какое блаженство! Беспечные зеленоватые волны, принося желанную прохладу, ласково прильнули к ее ногам. Беззаботно поглаживая икры и наполняя тело ленивой истомой и смутным ощущением неясного желания, они творили свое будничное волшебство — пробуждали любовь.
Ей вдруг подумалось, что море — огромное доброе существо; оно привычно облизывает всех своих неразумных, однажды порвавших с ним детей. И, быть может, вскоре, если верить пророчествам ацтеков, оно снова, и уже навсегда, вернет их себе.
Пахло раскаленной галькой, водорослями и солью. Бродя по мелководью, Зоя стала собирать со дна красивые камешки. Один особенно понравился ей. По форме он представлял собой увесистую плоскую каплю, а по тону — полупрозрачную смесь белого, зеленого, фиолетового и розового цветов.
Чтобы похвастать находкой, она обернулась к Денису и встретила его мечтательный и восхищенный взгляд. От такого нескрываемого им обожания она испытала легкое головокружение.
— Денис, посмотрите, что я нашла.
Он сбросил туфли и вошел в воду.
— Ну, и что там за сокровище?
Зоя с видом удачливого изыскателя поднесла к его лицу ладонь с найденным камушком. Он бережно взял ее в свои ладони и, явно подшучивая над девушкой, изобразил удивление.
— О! Это настоящее чудо.
И, словно священную реликвию, благоговейно поцеловал камень, потом ее мокрую ладонь, запястье…
«Это человек моря, — решила она. — Еще ни в одних глазах я не видела такой завлекающей в безрассудное плавание морской дымки».
Зоя робко погладила его волосы. Они пытливо посмотрели в глаза друг другу и, не в силах сопротивляться возникшему искушению, трепетно соприкоснулись сухими горячими губами.
«Боже, неужели это и есть то самое счастье, которое я так боялась пропустить? — думала она. — Какая странная неутолимая жажда».
Когда ей уже казалось, что она вот-вот потеряет сознание, Денис повернул ее голову в направлении небольшого дерева, стоящего поодаль.
— Давай спрячемся в тень, а не то недолго и солнечный удар получить. Зайка, ты согласна?
— Да, конечно, — несколько смутившись, кивнула она.
Крона вишневого дерева напоминала взбитую начесом и покрытую лаком прическу старой дамы. Усталые ветви с редкими поспевающими ягодами едва не касались земли. У самого ствола лежал кем-то заботливо припасенный внушительный клок душистого сена. Молодые люди сели на него и губы, алчущие новых и новых прикосновений, подчинили их. Поцелуи, то легкие и нежные, то страстные, продолжительные, с покусыванием, ввергали Зою в состояние по ощущениям близкое к невесомости.
Когда Денис, не прерывая поцелуя, стал выхватывать из-под них сено и, лихорадочно расстилая его, создавать суворовскую постель, Зоя одеревенела. И как он потом ни пытался склонить ее к манящему ложу, опьяняющему самой возможностью околдовать уже желанного ей человека, — этого ему так и не удалось. Уступить, покориться чьей-то воле было выше ее сил. Откуда это у нее, она и сама не знала. Денис был раздосадован, но ему ничего другого не оставалось, как смириться с этим.
Поздним вечером, бесконечно уставшая и счастливая, Зоя лежала в своей постели. Такого сумасшедшего, насыщенного впечатлениями и новым ощущениями дня у нее не было ни разу в жизни.
Припухшие, словно обожженные крапивой губы, пощипывало. Зоя с Денисом только что вернулись с танцев. В доме отдыха, что по соседству с санаторием, превосходные музыканты. А Денис, как она и предполагала, полон достоинств: великолепно танцует, играет на фортепьяно и общается с окружающими легко, как дышит. Он и не скрывает, что у женщин пользуется большим успехом. Однако он с подкупающей искренностью признался Зое, что по-настоящему влюбился только сейчас, в нее. И в это невозможно не поверить.
Вспоминая все, что связано с Денисом, она улыбалась. «С ним, конечно, будет немало хлопот, — размышляла она. — И все же мне кажется, что я смогу простить ему все, только бы никогда не разлучаться с ним. При расставании он предложил наши отношения с ним начать с чистого листа. Чтобы все, что было у нас до этой встречи, осталось в прошлом. И я согласилась. Теперь он будет только моим.
Завтра мы встретимся лишь вечером — в город уезжает. Сказал, нужно утрясти кое-какие формальности. Как я ни настаивала взять меня с собой, не взял. Говорит, скучно будет. Вот чудак».
Глава 4
О счастье
Когда Зоя проснулась, тети Маши дома не оказалось. Сходив в сад за абрикосами и прихватив томик стихов Бунина, она уселась под яблоней. Книжка была старая, ее желтые листы пахли тленом. Но стихи, хоть и грустные в большинстве своем, ей нравились. Прочитаешь, например, только это: «Такая теплая и темная заря…» и душа по одной единственной строке, как по звуку камертона, мгновенно настраивается на определенную тональность. Разве это не чудо?
Вскоре пришла тетя Маша, и они за чаем проговорили с ней не меньше часа. О своем увлечении Зоя так и не рассказала ей, несмотря на то, что хотелось говорить только об этом.
Еще не было и десяти, а девушка с пакетом абрикосов уже входила в ворота санатория. Терраса была пуста, и Зоя в ожидании Некрасова присела на ближайшую скамью. Минут через пятнадцать послышалось характерное поскрипывание колес. Прикатил Владимир.
Увидев ее, он был удивлен и обрадован.
— Ты уже здесь? Невероятно! Здравствуй, Зоенька. Спасибо за сюрприз.
А она, как будто они и не расставались, достала из кармана вчерашнюю находку и подала ее Некрасову.
— Что это тебе напоминает?
Он с интересом взял камушек.
— Холодный. Первое, что приходит в голову, — это оледеневшая капля мягкого мороженого с джемами из ежевики, малины и крыжовника.
— Подходяще. Что-то вроде этого я и предполагала услышать. Он твой.
— Спасибо. Тронут вниманием.
— Володя, ну как твои дела?
— Все нормально. Даже купаться в море разрешили.
И, заметив, как она поражена этим сообщением, добавил:
— Не в открытом, конечно, а в лягушатнике, и под присмотром.
— Поздравляю. И когда у тебя первый заплыв?
— Да хоть сейчас, там инструктор по плаванью дежурит.
— Так пойдем.
