удавалось: хлопот по хозяйству было по-прежнему немало.
Володя, как и обещал, занимался резьбой по дереву. Он сам делал себе резцы, разрабатывал сюжет рисунка, долго и терпеливо выпиливал лобзиком и всевозможными ножовками сложные орнаменты. Он сделал обрамление для слухового окна, карнизы для фронтона и крыльца, наличники для окон и входных дверей и одни ставни. А теперь из обрезков досок он вырезает украшения в виде накладных розеток для крылечка.
Весна началась с приятной для них новости. Жора вызвал Лиду на переговоры и сделал ей предложение. Она, разумеется, согласилась. И, спешно приведя в порядок свой гардероб, через двое суток покинула поселок. Некрасовы были рады за друзей и, конечно же, желали им счастья.
Глава 25
Помни о нас
Как только растаял снег, и немного потеплело, Владимир зачастил в новый дом. Работы там, разумеется, было еще предостаточно. Прошло всего недели полторы. И тут Володя почувствовал недомогание. Измерили температуру: тридцать семь. Простудился, решили они. Рамы не остеклены — вот и результат. Зоя достала малиновое варенье. Заварила чай на травках. Ну, думает, дня на три муженёк в моей власти. На ночь растерла его водкой, дала аспирин.
На следующее утро она тихо встала, оделась и выскользнула за дверь. Сделав кое-что по хозяйству, приготовила завтрак и вернулась в дом. Ее встретила обеспокоенная бабушка.
— Что-то неладное с Володей: бормочет, а что, не разберешь.
Зоя, полная дурных предчувствий, поспешила к нему. Владимир, весь укутавшись в одеяло, лежал на боку с запрокинутой головой. Она с испугом заметила несвойственную ему бледность. Пощупала лоб.
«Боже! Да он горит весь. Что же я наделала? Столько времени упустила». Зоя затормошила его.
— Вова, Володенька! Ты меня слышишь?
Страх, вызванный тем, что она может потерять мужа, на какое-то время лишил ее самообладания. Но вот он с видимым усилием разлепил, будто сросшиеся, ресницы и долго неузнавающе смотрел на нее. Его непривычно замутненный взгляд постепенно обретал осмысленность.
— А, Зоенька, — прошептал он спекшимися синюшными губами.
— Володя, что с тобой?
— Не знаю.
— Как ты себя чувствуешь?
— Голова — как чужая, и тошнит.
— Сейчас вызовем скорую помощь. Только температуру измерим. Потерпи, пожалуйста.
Она сунула ему под мышку градусник. Через пять минут смотрит — тридцать девять и семь. Позвонила фельдшеру — никого. Набрала телефон районной больницы. Дежурный врач выслушал ее, уточнил симптомы, дал несколько советов и предложил попытаться доставить к ним больного своим транспортом — их легковушкам по бездорожью все равно не пробиться в Ольховку. Зоя задумалась. Рука сама набрала номер. Гудки бесстрастной вереницей устремились в неизвестность.
— Слушаю, — раздался ровный женский голос.
— Извините, это Некрасова. Вы не скажете, куда я попала?
— Зоя, что с тобой? Не узнала меня? Это Таня.
— Таня?.. Вот хорошо. У нас Володя заболел. Температура под сорок. Нужна госпитализация, а скорую — не обещают. Вся надежда на Женю. Он дома?
— Дома. Да как на грех с утра весь двигатель разобрал: кольца меняет. Подожди, сейчас я позову его.
Как странно. Время будто бы противодействует нашим желаниям. Иногда чудится, что целые часы прямо-таки сливаются между собой, и ты физически ощущаешь непрерывность и стремительность времени. Зато эта пара минут ожидания выявила его явную дискретность. Секунды, словно остывающие капли сахарного сиропа, просто зависали на своих тонких прозрачных ниточках. Зоя, почти не дыша, напряженно вслушивалась в загустелую тишину. Наконец в трубке зашуршало.
— Алло, Зоя! — раздался энергичный Женькин голос.
— Да, Женя.
— Я в курсе дела. Часа через полтора машина будет на ходу. Заправлюсь — и сразу к вам. Разыщи фельдшера, пусть прихватит санитарную сумку и носилки. У меня же списанная «скорая», весь крепеж на месте — на носилках и повезем. Захвати документы и на всякий случай резиновую обувь. Да, Зоя, позвони в бригаду, может, трактор дадут для сопровождения. Там есть одно паршивое место, где застрять — раз плюнуть. Ну, все, ждите.
Солнце было в зените. Машину то и дело подбрасывало, швыряло из стороны в сторону, заносило. Несколько раз ее разворачивало поперек дороги. У Зои от страха и жуткой тряски судорогой сводило мышцы. Вероятно, то же самое испытывал и фельдшер, намертво уцепившийся за ремень. Носилки с Володей были закреплены с правой стороны. Для подстраховки его прихватили ремешками. Он был в беспамятстве. Зоя как могла поддерживала его, поправляла ему подушку, одеяло. Перед развилкой на один из хуторков УАЗ остановился.
— Вот невезуха! Посмотрите, что этот варвар с дорогой сделал.
Зоя с Юрием выглянули и ужаснулись: дорога была раздавлена на три рваные вихляющие полосы.
— «Кировец» прошел. После него нам не проехать, в момент на мосты сядем.
— Что же делать? — вырвалось у нее.
— Будем пробиться окольными путями.
Женя съехал с грунтовки и повел уазик по целине, держась дороги. Ехали и по лугам, и вдоль лесопосадок, и по склонам оврагов, случалось, и по краю озимей. Перед глубокой лощиной он остановился. Вышел из машины, осмотрелся.
— Зоя, ну, как там Володя?
— Ему очень плохо. В сознание не приходит.
— Значит, у нас нет времени искать объезд, тем более его может и не оказаться. Если нам удастся перемахнуть эту балочку, то без особых проблем проедем еще километров семь. Рискнем?
— А назад сможем выбраться?
— Этот склон более пологий, выберемся.
— Ну, тогда надо ехать, — она обреченно вцепилась в носилки.
— Поехали. Где наша не пропадала!
Уазик, оставляя за собой два жеваных следа, начал медленно сползать вниз. Пассажиры, будто со стороны, оцепенело наблюдали за происходящим. Когда он преодолел две трети пути, Женя отпустил тормоза. Автомобиль, вмиг набравший сумасшедшую скорость, благополучно завершил спуск и начал свой отчаянный взлет на противоположный склон. Но вскоре запас инерции иссяк, и уазик, ярясь и выдыхаясь, стал усердно карабкаться вверх по мокрому изумрудному ковру.
Когда до горизонта оставалось метров двадцать, крутизна подъёма увеличилась. Колёса стали пробуксовывать все чаще и чаще и, наконец, движение вперед прекратилось вовсе, и автомобиль начало неудержимо стаскивать назад.
— Боже! — неожиданно для себя Зоя перекрестилась. — Только б не перевернуться.
— Спокойно. Все обойдется.
И действительно, все обошлось: уазик стащило на дно балки. Быть игрушкой слепого случая — как это страшно!
— Меняем тактику, — твердым голосом заявил Женя. — Будем карабкаться по склону наискось.
И автомобиль, опасно накреняясь, медленно пополз наверх. К надрывному рокоту двигателя примешались не слышные ранее жалобные скрипы и повизгивания всего корпуса. От каждого покачивания немело сердце. Такого мучительного и постыдного страха Зоя еще не испытывала никогда.
