классных комнатах, и это означало, что было всего одно место в кампусе в это время, где я могла без лишних свидетелей побыть одна.
Так что я сидела там, в тени большого вяза, пытаясь обрести контроль над своими мыслями. Присутствие Аурокса вносило беспорядок в мой разум, и я не знаю, почему. Прямо сейчас, прямо в эту секунду, меня это не заботило. Мама умерла. Что бы Неферет и Тьма ни запланировали для меня, они могут идти к черту с этим. Пусть все идут к черту. Мои мысли были вульгарны и жестоки, но слеза, скользящая по щеке, говорила совсем о других чувствах.
Мамы больше нет. Она не ждет дома шагов неудачника и не возится на кухне. Я не могу позвонить ей и заставить злиться на меня, а затем отчитать за то, что я дрянная дочь. Это было странное чувство — остаться без матери. Я имею в виду, что она и я не были близки больше трех лет, но все же в глубине моего сознания всегда была надежда, что однажды она придет в себя, оставит этого идиота, с которым она напортачила и вышла замуж, и вернется к нам. Мама.
— Она ушла от него, — сказала я. — Я должна помнить об этом.
Мой голос надорвался, но я откашлялась и опять заговорила вслух в ночь.
— Мама, я сожалею, что не успела сказать тебе прощай. Я люблю тебя. Всегда любила. И всегда буду любить.
Тогда я опустила и закрыла свое лицо руками, отдаваясь той ужасной печали, которая разрасталась внутри меня, и зарыдала.
Аурокс
Недолетка, которую звали Зои — единственная с необычными татуировками, покрывшими не только её лицо, но и её плечи, руки, и, как рассказывала ему Неферет, некоторые части её тела — заставляла его чувствовать себя странно.
Неферет сказала, что Зои её враг. Соответственно, Зои и его враг тоже. Она та, кто представляет угрозу для его госпожи, она опасна… видимо это опасность, вот почему он почувствовал несоответствие, когда она прошла рядом. Аурокс заметил в какую сторону поспешила Зои. Он должен замечать все, что касается её. Зои опасна.
— Неферет, мне нужно поговорить с вами относительно новых занятий, проходящих на арене Ленобии, — проговорил Дракон Ланкфорд.
Холодный взгляд зеленых глаз Неферет обратился к Дракону.
— Высший совет постановил, что эти недолетки останутся там, по крайней мере, на некоторое время.
— Я понимаю это, но…
— Но ты скорее бы обучал Пересмешника в своем классе? — оборвала Неферет.
— Рефаим больше не Пересмешник. — перебила ее Красная Верховная жрица, защищая своего супруга.
— И всё же, он называет тех тварей, тех Пересмешников, братьями, — сказал Аурокс.
— Именно, Аурокс, важное наблюдение, — сказала Неферет, даже не глядя на него. — Так как ты мой подарок от Никс, то, я думаю, важно, чтобы мы прислушивались к твоим наблюдениям.
— Вы ярая последовательница Сэма Хилла?? Они его братья. Он не скрывает этого. — Качая головой, Красная Верховная жрица заглянула в его глаза. Аурокс видел в них печаль и гнев, но эти эмоции не были достаточно сильными для него… он не мог вытянуть из них силу.
— Вы не должны были убивать того Пересмешника. Он ни на кого не напал.
— Ты считаешь, что нам следует дождаться, когда эти твари убьют еще одного из нас до того, как мы начнем действовать? — спросил Дракон Ланкфорд.
Гнев Фехтовальщика был более, чем осязаем и Аурокс поглотил некоторую часть этой силы. Он чувствовал, как она вскипала в его крови… пульсируя… насыщая… изменяя.
— Аурокс, здесь в тебе больше не нуждаются. Ты можешь приступить с своим обязанностям. Начни отсюда, с главного здания школы, и двигайся вокруг, по периметру кампуса. Патрулируй территорию. Будь уверен в том, что ни один из Пересмешников не вернется.
Его госпожа взглянула на Красную Верховную жрицу и добавила:
— Мой приказ — атаковать только тех, кто угрожает тебе или школе.
— Да, Жрица.
Он поклонился ей и пошел прочь, прямо через дверной проем в ночь, слыша, как Красная Верховная жрица все еще защищает своего супруга. Она тоже враг, хотя его госпожа сказала, что другой разновидности — той, которую можно использовать.
Аурокс обдумывал сплетения всех, кто противостоял Неферет. Она объяснила ему, что, в скором времени, все эти недолетки и вампиры или подчинятся ей, или будут уничтожены. Его госпожа с нетерпением ждала этого дня. Аукрокс так же ждал его.
Он сошел с тротуара, двигаясь в правую сторону, к краю главного школьного здания. Аурокс старался держаться подальше от мерцающих газовых фонарей. Инстинктивно он предпочитал глубокие тени и темные углы. Его чувства были всегда начеку, всегда в поиске. Поэтому было странно, что бумажная салфетка так застала его в расплох. Она была белая, простой прямоугольной формы. Она плыла по ветру перед ним, порхая, словно птица. Аурокс остановился и потянулся, вылавливая ее из ночи.
'Так странно, — подумал он, — плавающая бумажная салфетка.' Неосознано он сунул ее в карман джинсов. Не обращая внимания на странное, дурное чувство, он продолжал идти.
Её эмоции достигли его как только он сделал ещё два шага.
Печаль — глубокая, давящая скорбь. И вина. В её чувствах так же ощущалась вина.
Аурокс знал, что это молодая Верховная жрица- недолетка… Зои Редберд. Он убеждал себя, что приблизился к ней только потому, что было бы мудро понаблюдать за своим врагом. Но как только он подошел ближе — все её чувства захлестнули его — что-то непредвиденное случилось с ним. Вместо того, чтобы поглощать её эмоции и насыщаться ими, Аурокс поглощал их и чувствовал.
Он не изменился. Не начал превращаться в более могущественное существо.
Но вместо этого, Аурокс просто чувствовал.
Горе Зои влекло его вперед, и, когда он стоял в окружавшей его тени и смотрел, как она рыдала, ее эмоции перетекли в него, собравшись и объединившись в маленьком, тихом, скрытом месте, глубоко внутри его души. Когда Аурокс поглощал печаль Зои, чувство вины, одиночества и отчаяния, что-то зашевелилось в нем в ответ.
Это было совершенно неожиданно и абсолютно неприемлемо, но Аурокс хотел утешить Зои Редберд. Этот импульс был настолько чужд ему, что его невероятно потрясло это безотчетное движение, будто его подсознание управляло телом.
Он шагнул из темноты, в тот же миг она шевельнулась, прижав ладонь к месту в середине груди. Она заморгала, очевидно, пытаясь увидеть сквозь слезы, и ее глаза нашли его. Она выпрямила свое тело и осмотрелась, она была на грани того, чтобы убежать.
— Нет, тебе вовсе не нужно уходить, — услышал он свой голос.
— Чего тебе надо? — спросила она, затем икнула и вновь тихонько всхлипнула.
— Ничего. Я проходил мимо. Ты плакала. Я услышал.
— Я хочу побыть одна, — сказала она, вытирая своё лицо тыльной стороной ладони и хлюпая носом.
Аурокс не осознал, что он сделал потом, пока вместе с девушкой, оба не посмотрели на его руку и на бумажную салфетку, что он вытащил из кармана, чтобы предложить ей.
— Я оставлю тебя, но тебе пригодится это. — сказал он, голос его казался непреклонным и чуждым
