– Нет, – бросил Кощей. – Трупы не кусаются.
– Ух ты! Вы его кокнули?
– Само собой. Елисей!
Царевич, выскочивший вслед за Женькой, настороженно замер.
– Меч отдай, – велел Кощей.
Получив меч обратно, он схватил Елисея за подбородок и задрал ему голову вверх.
– Детка, – обратился он к Женьке, – видишь вот эту рану? Его Майлз укусил дней пять назад.
– Тебя покусали?! – Женька развернулась к Елисею.
– И что? – не понял тот, вырываясь из пальцев Кощея. – Подумаешь, куснул этот ненормальный. Он же не бешеный, иначе б я давно загнулся.
– Он оборотень, балда! Оборотень! – попыталась донести сведения Женька.
– Ты чего это на меня орешь? – вспылил Елисей. – Ты мне пока еще не жена!
– Я ею и не буду, если оборотнем станешь!
– Кем?
– Тихо! – рявкнул Кощей и пояснил для Елисея: – Майлз – перевертыш. В полуволка оборачивается. Детка, не ори на него. Начнет нервничать, усугубит ситуацию.
– Это я что, в волка начну перекидываться? – спросил Елисей.
Ему, похоже, идея понравилась.
– Облезешь, – насмешливо хмыкнул Кощей. – Станешь получеловеком, охочим до свежей крови. Не более. Тебя Майлз кусал, а он считается уродом. И потом, в полноценных волков только у нас оборачиваются, а на Западе так, полувыродки.
– При подобных ранах, – тоном лектора продолжил он, – следует напоить пациента вытяжкой «волчьего лыка», к ране приложишь «собачий коготь», и в первое полнолуние привязать к дереву во дворе.
– Зачем? – не поняла Женька.
– А чтобы оборотнем не стал, – охотно объяснил Кощей.
– И что будет в полнолуние? – на всякий случай уточнила Женька.
– Да ничего, – поморщился Кощей. – Судороги, ломка, температура, но, когда переживет пять-шесть неприятных часов, вполне излечится.
– Иначе что? – высокомерно спросил Елисей.
– Иначе каждое полнолуние, а то и чаще, начнешь выходить на охоту. Первыми жертвами, как правило, становятся самые близкие. Затем окрестные крестьяне. Затем им это надоедает, и уже они, в свою очередь, тоже выходят на охоту. Потом шкуру перевертыша пускают на половички и живут счастливо, не опасаясь за детей и животных. Понятно?
– Вполне, – поспешно кивнул Елисей.
Интересный разговор был прерван звуком труб.
Через мост прогрохотала конница царя Еремея, а в холл ворвался сам Илья, на ходу спрыгнув с лошади.
– Это замок или проходной двор! – возмущенно заорал Кощей, глядя в холл через перила, но резко смолк.
Женька увидела краем глаза, как Елисей обрушил ему сзади на шею подобранный у двери тяжелый меч одного из старков. Позвоночник отчетливо хрустнул. Вскрикнув, словно это ее ударили, девушка метнулась и успела подхватить Кощея, беззвучно оседавшего на пол. Удержать, правда, не смогла, но падение смягчила. Впрочем, мертвому Кощею было без разницы.
– Убью! – взревела Женька и бросилась на Елисея.
– Ее околдовали, – кратко пояснил Елисей, схватив брыкающуюся Женьку в охапку и сбегая вниз. – Я сам едва не поддался чарам, но обошлось.
– Околдовали? – недоверчиво переспросил Илья, пытаясь перекричать Женькины проклятия.
– Само собой. Слышишь, что она несет?
– Ясно, – Илья обозрел поле боя, и заключил: – Отличная работа.
Затем он вынул из кошеля на поясе небольшой мешочек с травами и сунул Женьке под нос.
На девушку, едва вдохнула пряный аромат, накатила апатия.
– Эх ты! – уже совершенно спокойно вздохнула она. – А он еще тебя спасал!
Женьке все стало безразлично, и Елисей осторожно усадил ее на мокрый пол. Вокруг мелькали дружинники, все как один здоровые, плечистые, в кольчугах, и разглядывали мертвую нечисть. Елисей рассказывал, как все было, и практически не лгал. Он отдал должное Женькиному героизму, и все, даже Илья, начали поглядывать на девушку с заслуженным уважением. О вмешательстве Кощея он тоже не солгал, однако тут же сообщил, что все это злодей проделал, чтобы спасти собственную шкуру и разделаться с собственными врагами, которые лишь по совпадению оказались и врагами Руси.
– Вот ты гад! – равнодушно заметила Женька.
– Ты все поймешь потом, когда чары развеются, – ласково пообещал Елисей, склонившись над девушкой. – Все будет хорошо.
– Зеркало из подвала принеси, – попросила Женька.
– Что? – Елисей ушам своим не поверил.
– Зеркало. Из подвала. И поставь туда, между дверями. Или мне самой?
Покачав головой, Елисей списал данное желание на последствия успокой-травы, но спорить не стал и тут же отдал соответствующее распоряжение двум дружинникам.
Похоже, его зауважали. Даже не оглянувшись на Илью за подтверждением странного приказа, дружинники шустро отыскали подвал, притащили зеркало и водрузили куда сказано.
Никто не собирался потрошить замок Кощея. Во-первых, были сильны суеверия, во-вторых, замок, сразу видно, и так пострадал от воды, в-третьих, очень торопились обратно. Правда, Елисей попытался поднять меч-кладенец, но тот словно врос в пол. Не то что поднять, его даже с места сдвинуть не удавалось. Будто не меч это, а барельеф.
– Еще столько обратно гнать, – досадливо заметил Илья, сбегая по ступеням и натягивая на ходу рукавицы.
– Три дня, – отмахнулся Елисей.
– Сколько? – замер Илья. – С чего ты взял?
– Подслушал, когда Майлз, вон тот мертвяк, трепался о местоположении замка. Просто Кощей тропу путал, а на самом деле, если через лес на юг по прямой, три дня, самое большее.
– Растешь, – Илья уважительно похлопал брата по плечу. – Быть тебе великим воеводой. Погнали! – крикнул он своим, и вскоре холм с одиноким замком опустел.
Глава 14
Дорога промелькнула быстро. Боясь, как бы Женька «под заклятьем», не натворила бед, предусмотрительный Илья давал понюхать мешочек с редкой травой, и девушка послушно тряслась в седле, сидя перед Елисеем, и лениво созерцала пейзаж.
К вечеру второго дня Елисей, наученный Кощеем, попросил брата вывести его на поляну и привязать к дереву.
Ломка продолжалась до самого утра, пока луна не скрылась. Сменив повязку на шее, Елисей взгромоздился в седло и кое-как погнал в рысь. Однако передать Женьку под опеку другого отказался наотрез.
На последней ночевке Илья перестал давать наркотик.
Утром, когда показались стены Бранска, Женька окончательно очнулась, но продолжала вести себя тихо. Лишь взглядом отыскала Кощея.
Зрелище, как и следовало ожидать, оказалось печальным. Смотанный цепями, он валялся на телеге, предусмотрительно взятой в одной из деревень, и по-прежнему не подавал признаков жизни.
Решив дождаться аудиенции у Еремея, Женька сцепила зубы. Не воевать же, в самом деле, с толпой дружинников, да еще и с Ильей, к которому питала инстинктивное уважение.
– Очнулась? – прозвучал над ухом голос Елисея. – Брось. Я же вижу.
– Он тебя спасал, – процедила Женька.
– Он не меня, он себя спасал, – снисходительно пояснил Елисей. – Вдвоем-то проще с заморскими
