лицо: запавшие щеки, туго обтянутые кожей скулы, мешки под глазами, лихорадочный недобрый взгляд.
— Ну, здравствуй, — сказал Элефантов. — Только имей в виду: ты не победил меня, а я поддался тебе.
«А это имеет значение?» — глазами спросил тот, новый.
И Элефантов должен был признать, что никакого.
Глава пятнадцатая
РАССЛЕДОВАНИЕ
Ответ с Сахалина пришел раньше, чем можно было ожидать. Крепкий парень с обветренным лицом уверенно распахнул дверь кабинета, резко протянул руку, и еще до того, как представился, стало ясно: свой.
— Палатов, начальник Холмского уголовного розыска.
Он дружелюбно улыбнулся.
— Исполнял запрос, а тут появилась необходимость проскочить в ваши края: интересующий нас человек здесь объявился. Вот, думаю, два дела сразу и сделаю.
Палатов положил на стол несколько бумаг.
— Посмотрите вначале это, а потом о моих нуждах потолкуем.
Протоколы допросов нескольких сотрудников метеостанции, знавших Элефантова.
«… Хороший, дельный человек, знающий специалист, в общем, надежный парень. Увлекался охотой, хорошо стрелял. Своего оружия не было, пользовался ружьями товарищей…»
Во втором протоколе то же самое, в третьем… Вот оно! «… Несколько раз охотился с двуствольным карабином иностранного производства, который одалживал у кого-то из местных жителей. Собирался купить его, но купил или нет — я сказать не могу…»
Справка Холмского РОВД: «За Элефантовым С. Н. огнестрельного либо холодного оружия не зарегистрировано».
— Что у вас там за карабины иностранного производства?
— Японские двустволки. Верхний ствол под дробовой патрон, нижний — пулевой. Хорошая штука. Откидной диоптрический прицел, автоматический выбрасыватель гильз. У местного населения их много, да и в экспедициях…
Я порылся в сейфе, поставил на стол патрон.
— От нижнего ствола?
— Точно!
Палатов подбросил патрон на ладони и вернул на место.
— Этот парень, которым вы интересовались, стрелял классно. На пари вешал на палку консервную банку, отходил и метров с пятидесяти — бах!
Вся в пробоинах! Ну дробовой сноп — понятно, многие попадали, а потом он пулей — бац! И опять в цель. Вот этого почти никто повторить не мог.
Кстати, в связи с чем вы его проверяете?
— Покушение на убийство.
— Из этой японской штучки?
— Похоже, что да.
— А почему «покушение»?
— Промахнулся, чуть зацепил по ребрам.
Палатов с сомнением покачал головой.
— Судя по тому, как о нем отзываются, непохоже, чтобы он выстрелил в человека. Да еще промазал!
Палатов невесело улыбнулся, глядя, как я прячу патрон.
— Впрочем, чего в жизни не бывает! И люди меняются, и отличные стрелки промахиваются. Давайте перейдем к моему делу…
Вечером без вызова пришел Элефантов.
— Вы забыли спросить, делал ли я глушитель для двигателя.
Понятно, Громов рассказал о нашем разговоре.
— Я и так знаю.
— Значит, хотели поинтересоваться, могу ли изготовить такой же, но поменьше?
Да что с ним случилось? Умышленно обостряет ситуацию, лезет на рожон!
Нервы? Непохоже — спокоен…
— А действительно, можете?
— Могу. Только…
Элефантов улыбнулся, глядя прямо мне в глаза.
— Только нет смысла с ним возиться для разового использования. Компенсировать перепад давлений и уменьшить силу ударной волны можно с помощью подручных материалов. Например, двух обычных резиновых сосок для детского питания.
— Понятно. Что вы еще хотите рассказать?
— Пока ничего. Только спросить.
— Пожалуйста.
— Раз вы меня подозреваете, мне, очевидно, нельзя больше приходить к Игнату Филипповичу?
Так звали Старика.
— Я хотел с ним посоветоваться.
— Почему же нельзя? Посоветоваться всегда можно. Только вряд ли вы его застанете, он сейчас очень занят.
— Я постараюсь.
— Кстати, получить совет вы можете и у меня.
— Учту. Спасибо.
Он круто повернулся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Я набрал номер Зайцева. Телефон не отвечал, следователя на месте не было.
Визит Элефантова и его поведение можно было расценивать одним-единственным образом: как заявление — это сделал я!
Но какова цель такого заявления? И зачем ему Старик?
Старик был нужен Элефантову для того, чтобы вывалить весь груз, накопившийся на душе за последнее время, вдавливающий его в землю с каждым днем все сильнее, не дающий спать, есть, пить, жить. Вывалить и получить совет. Элефантов знал, каким будет этот совет, но хотел выслушать его от Старика.
Старика дома не оказалось.
Окно Сизова было темным, на стук никто не отозвался. Элефантов решил ждать, чтобы убить время, забрел в гремящий музыкой парк и почти сразу наткнулся на аляповатую будочку с заманчивой надписью: «Иллюзион». Пожелтевшая табличка у входа поясняла: аттракцион создает иллюзию вращения, полета и падения.
Хороши иллюзии! Элефантов нагнулся к крохотному окошку кассы.
— А иллюзию радости он не создает?
— Нет, — старушка в круглых очках поджала губы. — Это в комнате смеха. Нам зачем, у нас и так очередь целый день стоит…
Элефантов двинулся в глубь парка, постоял у павильона «Игральные автоматы», заглянул в дверь, как притянутый магнитом, прошел внутрь к стенду «Снайпер», машинально бросив в узкую щель монету, пригнулся к закрепленному на шарнире ружью. Вдавив в плечо вытертый тысячами рук приклад, он легко ловил цель, вдавливал спуск до легкого щелчка, чуть поворачивал корпус. Щелчок, поворот, щелчок — после каждого гас очередной светящийся круг. Элефантов погасил один ряд мишеней, второй, третий…
Цели вспыхнули заново, загорелось табло «призовая игра». С прежней неотвратимой методичностью Элефантов вновь загасил мишени одну за другой.
— Видал, бесплатно! Вот здорово!
