— Что вы сказали?
— Да нет, ничего. Это я в шутку. Давайте-ка подбросим еще пару полешек…
Не в таких ли укрытиях на прифронтовых аэродромах наши летчики готовились к вылетам в бой? Не в таких ли скупо освещенных, наспех оборудованных классах теоретически выверялась знаменитая формула Покрышкина? А теперь сюда пришли мы. Мы не воевали, но если потребуется…
Рывком, как от порыва ветра, распахнулась дверь, по полу потянуло холодом. Обернувшись, мы увидели невысокого человека в меховом обмундировании. Через плечо у него был перекинут ремень противогазной сумки. В левой руке он как-то совсем по-штатски держал пухлый дерматиновый портфель.
— Замполит! — негромко, почти шепотом предупредил нас Калюжный, поднимаясь со скамейки.
— Начинается, — процедил Пономарев. — Сейчас заведет…
— Пономарь, — оборвал его Зубарев, — замри!
Сбоку раздался грохот: Шатохин нечаянно опрокинул табуретку. Вошедший подождал, пока он поднимет ее, и вскинул руку к ушанке:
— Капитан Зайцев. Заместитель командира по политической части.
У него было продолговатое худощавое лицо, возле тонких нервных губ — две глубокие, скобками, морщины. По виду — лет тридцать, а голос — высокий, звонкий. Подумалось: несолидный какой-то голос, мальчишеский. Да еще этот портфель!..
— Ефрейтор Калюжный! Ведите вашу группу в распоряжение инженера, — приказал он.
— Есть! — ефрейтор прищелкнул каблуками.
А капитан уже повернулся к нам. Окинув каждого пристальным, изучающим взглядом, он подчеркнуто официальным тоном сказал:
— Товарищи летчики, нам необходимо перегнать на другой аэродром несколько боевых машин. Готовы?
— Боевых? — переспросил Шатохин.
— Да, боевых.
«Вот оно!» Таких вопросов ради знакомства не задают. Значит, мера вынужденная. Значит, тревога не учебная.
— Я готов! — Пономарев первым сделал шаг вперед.
— Надо так надо, — невозмутимо, словно речь шла о самом обычном деле, произнес Зубарев. Он тотчас встал рядом с Валентином. Я поспешил присоединиться к ним. Чуть помедлив, занял место в нашей небольшой шеренге и Лева.
— Та-ак, — удовлетворенно протянул замполит, глядя на нас потеплевшими глазами. — Рад, очень рад такому пополнению. — И повел рукой в сторону столов: — Прошу садиться.
Садиться? Зачем? Мы ожидали, что после такого разговора Зайцев сразу же поведет нас к самолетам, а он и не собирался. Но почему?
— Начальство изволило пошутить, — разочарованно обронил Валентин.
— Вы о чем? — недоуменно взглянул на него капитан.
— Нет, это вы о чем?! — Пономарев смотрел уже с вызовом. — Проверочку нам устроили, да? Разыграли? Вторые сутки мы здесь болтаемся, не знаем, что происходит, и никому до нас никакого дела. Наконец является замполит. Ну, думаем, объяснит. А вы? «Садитесь!..» Нет, хватит! — Валентин рубанул воздух кулаком, — насиделись.
— Товарищ лейтенант, да имейте же выдержку! — повысил голос капитан Зайцев.
— Виноват, — осекся Пономарев.
Раскрыв свой вздутый портфель, капитан достал карту и расстелил ее на столе:
— Читайте. А я поясню.
Карта напоминала ту, которую мы видели в солдатском клубе. Острова и материки в ней были развернуты вокруг Северного полюса, повсюду густо пестрели нанесенные цветными карандашами условные обозначения. Через центр и справа налево тянулись ломаные черные линии. Одна из них шла от американского берега к Гренландии, другая к Аляске, но большинство — вдоль советских границ.
— По этим трассам, — Зайцев показал карандашом, — ежедневно курсируют самолеты. Да, да, те самые, что в прессе принято называть неизвестными. Ну, нам-то они известны. Они подглядывают в каждую щель за нашими военными объектами. Словом, шпионят господа.
— Так надо отвадить! — вырвалось у Зубарева.
— Согласен, — кивнул капитан, — надо. Да ведь они ходят в нейтральной зоне. Вот здесь, над международными водами. А вот здесь, — он повел карандашом чуть севернее, — патрулируют их бомбардировщики. Зачем? Чтобы постоянно быть ближе к намеченным целям. Чуть что — разворот в любую сторону. Вчера один драпает, видит, что нашим его не достать, и совсем, наглец, распоясался. «Иван, — говорит, — иди домой». Ну, об этом вы знаете. А сегодня…
Если не все, то почти все, о чем он рассказывал нам, мы уже знали. Как-никак и с дежурным по части потолковали, и на аэродроме успели побывать, и на радиостанции. Правда, до сих пор наши представления о происходящем были обрывочными, строились на догадках, но теперь-то с нами беседовал замполит. И не просто беседовал — обстоятельно знакомил нас с обстановкой, которая, судя по всему, обострялась с каждым часом.
— Сегодня, товарищи, вот с этих точек, — карандаш снова пополз по карте, — поднялась вся базирующаяся там авиация. Экраны локаторов буквально забиты рябью отметок от воздушных целей. Наша эскадрилья приведена в боевую готовность. По первому же сигналу все экипажи поднимутся в воздух.
«А мы?» — хотел спросить я и не решился. Перевел взгляд на Пономарева, но тот даже не шелохнулся. И эта так не свойственная ему сдержанность больше слов говорила о его состоянии.
На минуту воцарилась тишина. Стало слышно, как у кого-то на руке тикают часы.
— Н-да, — мотнул головой Лева, словно отмахиваясь от невеселых мыслей. — Думать не думал и гадать не гадал.
— О чем? — пристально посмотрел на него замполит.
— Да как же, товарищ капитан?.. Север — это пустыня. Если даже вот так, просто так вот сюда взглянуть, — он повел ребром ладони по развернутой на столе карте, — все белым-бело. На сотни, на тысячи километров безжизненное пространство. Снег, льды, торосы… Ну, я понимаю, центральные районы — там и промышленность, и все такое. А здесь-то чего разведывать, сюда зачем лететь?
— Вы, что же, не слышали о полярной стратегии НАТО?
— Ее еще арктической называют.
— Н-нет, как-то не приходилось.
— А что такое авиационная доктрина?..
У этого простоватого по виду капитана была поистине замполитская струнка. В первый раз с нами беседует, а уже норовит прощупать, проэкзаменовать, заставить самостоятельно шевелить мозгами. Вишь куда метнул — доктрина!
— Доктрина? — Шатохин смешно наморщил лоб, оттопырил пухлые губы. — Ну, доктрина — это…
— Товарищи! — укоризненно протянул замполит. — Вы же только-только из училища!..
Ну, Лева! Ну, мямля! Не только себя — всех нас в неприглядном свете выставил. Вроде мы недоучки какие!
— Да знаем мы, знаем! И он знает, — возмущенно поднялся со скамейки Пономарев. — Зарубежные военные теоретики считают, что ядерное оружие дает возможность одержать победу в войне использованием одной лишь авиации. Другим родам и видам войск отводится при этом второстепенная роль, поскольку современная воздушная мощь якобы сделала понятие поля боя ненужным.
— Правильно, — с одобрением произнес Зайцев. — Именно на этой концепции и основывается так называемая арктическая стратегия. В тех районах, которые вы считаете пустынными, ведется работа по созданию гигантского плацдарма для нападения на нашу страну. Помимо наземных баз под аэродромы для военных самолетов приспособлены даже дрейфующие ледяные острова.
— Да вы садитесь, — кивнул он Пономареву и, пошарив в своем дерматиновом портфеле, достал записную книжку. — Быстро найдя нужную страницу, капитан прочитал: — «Нам нужны базы поближе к полюсу, чтобы бомбардировщики могли начинать перелет, находясь как можно ближе к русским
