— Какова вероятность, что Браун любит записывать свои подвиги для потомков?
— Здесь можно их где-нибудь просмотреть?
— Ага, но мы не сможем просмотреть все диски. На это уйдут годы.
— Проверь по паре из каждой коробки, а я продолжу обыскивать ящики.
Я бросила диск в его сторону:
— Сам проверяй. Сейчас мне нет нужды смотреть, как совокупляются другие.
— Мне тоже, уж поверь.
— Ну да, только последствия твоего сексуального возбуждения, значительно разнятся от последствий возбуждения вервольфа.
— Да, но все же иметь рядом с собой сексуально возбужденного волка, определенно имеет свои преимущества.
— Но не в этот самый момент.
— Ты права. Тогда отбери несколько штук и мы просмотрим их позже.
— В интимной обстановке спальни, надо думать? — усмехнулась я.
Я едва успела договорить, как мое внимание привлекло какое-то движение. Легкие шаги в холле, становившиеся все более слышимыми по мере приближения к офису. Я моргнула, переключаясь на инфракрасное зрение. Стена, отделяющая кабинет от холла, исчезла из вида, показав двух мужчин. И хотя они были немногим более размытых пятен красного марева, белесые пятна металла у них по бокам, наводили на мысль, что это охранники.
— Куинн, — предостерегающе прошептала я. — К нам направляются охранники.
Он обернулся и слегка прищурился.
— Они разговариваю о малышке, которую Браун имеет в своем кабинете, и собираются задержать ее на выходе под предлогом формальной проверки.
Тот факт, что он мог читать их мысли, несмотря на то, что здание было оборудовано психогенными блокираторами, лишь подтвердил ранее сказанные слова Джека: «Управление никогда не удержит в своих стенах такого вампира, как Куинн». Волк во мне откликнулся на это открытие безудержным желанием.
— Должно быть, — продолжал Куинн, — Браун спускал им все с рук, пока они молчали о том, что он здесь вытворяет.
— Если уж Джек в курсе происходящего, то это не государственная тайна.
— Думаю, что Джек знает гораздо больше о том, что творится в этих стенах, чем большинство руководителей. — Куинн опять углубился в мысли. — Охранник внизу просит их удостовериться, что камера включена. Это уменьшит вероятность того, что их застанут врасплох.
Я встретила его взгляд:
— Мы подловим их и тем самым вызовем настороженность Брауна и тех, кто еще может за этим стоять. Мы не можем так рисковать.
— Значит, мы дадим им то, чего они хотят — устроим представление. — Он подошел к одному из стульев для посетителей и сел. — Тебе бы лучше притащить сюда свой красивый зад, потому что они уже почти у двери.
Я поступила в соответствии с указанием — уселась к нему на колени лицом к лицу, широко разведя бедра и расставив ноги по обе стороны от стула. Это была настолько невероятно интимная поза, что в моих жилах забурлила кровь… но все же не настолько интимная, как мне того хотелось бы. Я соскользнула с колен Куинна и прежде чем он догадался о моих намерениях, быстро расстегнула молнию на его брюках и вытащила член, убрав между нами преграды. Затем вновь уселась к нему на колени и начала извиваться на нем, пока не почувствовала, как его тело напряглось, а бедра начали двигаться, прижимая восставшую плоть к моей влажной расщелине.
— Иисус, Райли, остановись или я кончу, — простонал он.
— По первоначальной задумке, мы должны были устроить тем охранникам восхитительное представление, — усмехнулась я.
— С них довольно, большего я не позволю им увидеть. — Он коснулся рукой моего лица, его пальцы были такими теплыми по сравнению с моей кожей. — Когда я займусь с тобой любовью в первый раз, это произойдет без соглядатаев за моей спиной. И, несомненно, это случится в более комфортном месте, чем офис.
— Ты так старомоден. Зрители определенно могут привнести перчинки. — Я слегка изогнулась, только для того, чтобы поддразнить его еще немного. Куинна бросило в дрожь, он судорожно вдохнул. — А, кроме того, если ты и дальше будешь сидеть здесь, как манекен в магазине, они заподозрят что-то неладное.
На его губах заиграла плутовская ухмылка:
— О, я не собираюсь просто так рассиживать.
Его руки скользнули по моей талии вниз. Приподняв платье из прозрачной материи, Куинн стянул его мне через голову и откинул на стоящий рядом стул. Приобнял меня одной рукой и притянул к себе, так, что мои соски оказались на уровне его рта.
Его дыхание обжигало мою грудь, посылая по телу мелкую дрожь. Затем, на смену дыхания пришел язык — медленно и томительно-сладко проложив влажную дорожку до набухшей вершинки. Когда губы Куинна сомкнулись на соске, глубоко втянув его в рот, я вздрогнула и издала протяжный стон удовольствия.
Он тихо засмеялся — гортанный звук не менее соблазнительный и будоражащий, чем его прикосновения, и переключил свое внимание на другую грудь.
Раздался щелчок открываемой двери. Тишину кабинета нарушило дыхание двух мужчин, спустя какую-ту секунду оно сделалось прерывистым и учащенным. Мне было плевать, что эти двое видят или чувствуют. В эту минуту, когда каждая клеточка моего существа пела от наслаждения, мне было не до них.
Куинн обхватил ладонями мои груди и, слегка сдвинув их вместе, принялся порхать языком от одного соска к другому. Я извивалась на коленях Куинна, упиваясь ощущениями и чувствуя, как в меня упирается его пульсирующий член.
Когда он в довершение всего отстранился, я застонала. Удерживая меня на коленях, он скользнул руками к моим бедрам и прислонился головой к спинке стула:
— Господа, полагаю, вы достаточно увидели для одной ночи.
Дверь закрылась, раздался звук удаляющихся шагов.
— О, Боже, — сказала я надтреснутым голосом. — Ты не можешь остановиться сейчас.
Я умру, если он не доведет дело до конца.
— Я и не собирался пока останавливаться.
Хотя его голос звучал, как голос Брауна, жар и страсть столь явно прозвучавшие в нем еще сильнее взбудоражили мои и без того взвинченные нервы.
Его пальцы скользнули по внутренней стороне моего бедра, поднимаясь все выше и выше… Проникнув в меня пальцами, он начал вскользь задевать клитор. Задрожав, я задвигала тазом, подставляя клитор под ласки пальца — в тот момент я была твердо уверенна, что умру, если он не возьмет меня.
— Хватит дразнить, — простонала я, когда он во второй раз погрузил в меня пальцы.
Куинн снова усмехнулся, свободной рукой взял меня за шею, и притянул к себе. Его поцелуй был страстным, долгим, обжигающим и собственническим — никакой другой мужчина никогда не целовал меня так.
В тот момент, когда его губы прижались к моим, он протиснул руку между нашими телами, нашел клитор и начал нежно его ласкать. Я передвинулась, предоставляя ему свободу движений, и издала протяжный стон, когда его пальцы проскользнули внутрь. Большой палец прижался к клитору, и он начал поглаживать меня внутри и снаружи. Я задрожала, извиваясь от нарастающих сладких спазмов, пока не появилось ощущение, что каждая клеточка моего существа готова взорваться от всевозрастающего натиска удовольствия.
А затем все свершилось — я схватила Куинн за плечи и впилась в него пальцами, когда судорожные волны наслаждения прокатились по моему телу.
Спустя, как мне показалось, столетие, я вспомнила как свободно дышать.
— Ничего себе, — все, что я смогла из себя выдавить.
