Его блеф теперь держался на волоске. Бестер работал почти два месяца, пристально следя за действиями Сигмы, поджидая чего-нибудь вроде побега МакДвайра, события, которое позволило бы ему притязать на привилегию. Он даже окучивал Пьер-Луи как только мог, зависая в любимом баре шефа, обмениваясь военными рассказами.
Если Бретт был прав, и это шло много выше, он бился о каменную стену. Даже его допуск мог оказаться под угрозой. Он сделал полдюжины одолжений, просто чтобы добраться туда, где он был в настоящий момент.
Если Пьер-Луи не уступит, все кончено.
– Ну ладно, – вздохнул старик. – Полагаю, ты должен увидеть. Но это… это строго секретно, ты должен это понимать. Это превосходит всякий допуск.
– Понимаю, – сказал Бестер. – Я буду воплощением благоразумия.
– Господи боже, – сказал Бестер. – Что это?
– Мы не уверены. Мы думаем, это корабль.
Оно было больше, чем он когда-либо воображал. Корабль? Нет. Это был падший ангел. Один его вид терзал подкорку, ту ее часть, что помнила дни, когда жизнь еще не выползла из океанов, когда штуки вроде этой пожирали его червеобразных, беспозвоночных предков. Вот что породило пауков у Ендры, которая никогда не видела паука. Это довело МакДвайра до безумия Шляпника из 'Алисы'.
Сцена вспыхнула у него за сетчаткой, такая живая и дезориентирующая, что он чуть не споткнулся. Ему шесть, он перед директором Васитом. Каждая деталь ясна, как на фотографии. 'Следи за Тенями', сказал Васит. 'Следи и остерегайся'.
Дрожь пробрала его до мозга костей.
Даже наполовину отрытый, корабль был громаден. Его кожа была черна, но всех оттенков черного – не отсутствие цвета, но его перверсия. Он двигался, он менялся. И его можно было ощущать.
– Оно живое?
– Да. Живое. Или, во всяком случае, мы так думаем.
– Восприимчиво?
– Это-то мы и пытались выяснить, когда МакДвайр коснулся его. Ты видел полученный нами ответ.
– Да уж. Давно это здесь?
– Мы не знаем. Оно было захоронено, а не покрыто естественными отложениями. Мы думаем, может быть, две тысячи лет, может, больше.
– Оно в каком-то смысле красиво.
– Меня от него трясет, – признался Пьер-Луи.
– Красота должна потрясать, Обри. Оно должно потрясать тебя до сердцевины.
– Очень милая философия, но, если на то пошло, я за простоту и уродство, спасибо. Обойдусь без ночных кошмаров.
– Что вы собираетесь с этим делать?
– Изучать. Посмотрим, как он заводится. Оно очевидно более совершенно, чем все, чем располагает любая известная нам раса, за исключением, вероятно, ворлонцев, – а тут, конечно, мы основываемся на слухах.
– И Корпус обладает этим. Замечательно. Правительство Земли знает?
– Эл… На самом деле ты не хочешь знать, кому известно об этой штуке. Совсем-совсем не хочешь.
– Поверю тебе на слово. Но… нельзя ли работать отныне чуть поусидчивей? Ты администратор. Это твоя работа – обеспечивать будущее Корпуса. Моя работа – ловить мятежников, раскрывать преступления, охранять мир. Если эти дела пересекутся, как сегодня, нам следует общаться. В других случаях я постараюсь не лезть в твой огород. Согласен?
– Согласен.
Бестер оглянулся на корабль.
– Думаю, я начинаю соглашаться с тобой насчет этой штуки. Почему бы мне не угостить тебя?
– Неплохое предложение.
Бестер ушел с чувством, что он ступил на край очень глубокой пропасти, балансировал на грани, а затем ретировался невредимый.
Настала пора лечь на дно. Бретт выразил подозрения насчет 'пропростецкой' гегемонии в высших эшелонах Корпуса. Даже если они безосновательны – а Бретт так не думал – все равно неблагоразумно привлекать излишнее внимание. Особенно теперь. Потому что правота Бретта очевидна, по крайней мере, в одном: грядут большие события, очень большие. Бестер решил участвовать в них, но ему следовало быть терпеливым.
'Через несколько дней станет ясно, не зашел ли я слишком далеко', подумал он и мысленно скрестил пальцы.
Глава 3
Три дня спустя ему позвонил заместитель директора Менендес. У директора было четверо заместителей – Бестер обычно имел дело с Кауфманом, из марсианского отделения. С Менендесом он ни разу не разговаривал. На экране тот выглядел ужасно молодо, почти младенчески.
– Колония Бета? – вежливо повторил Бестер.
– Да. Самая важная.
Бестер рассматривал Менендеса с минуту.
– Я могу подготовить мою эскадрилью 'Черных Омег' за четыре часа.
– Отрицательно. 'Черная Омега' нужна на Марсе.
Бестер моргнул.
– Это моя эскадрилья. Я годами бился, чтобы сформировать ее.
– М-р Бестер, какую бы роль ни сыграли вы в формировании 'Черной Омеги', они – как и вы – принадлежат Корпусу.
– Конечно. Но я их командир. Вы снимаете меня с этой должности?
– Нет, м-р Бестер, не снимаю. Времена нынче непростые. Вы нужны нам в колонии Бета, и нам нужна ваша эскадрилья возле Марса, наготове.
– Вы ожидаете неприятностей?
– Быть может.
– Тогда что ж. Как я попаду в Колонию Бета?
– Как все попадают, м-р Бестер. Мы купили вам билеты на коммерческий транспорт.
– А сколько моих охотников я могу взять?
– Нам нужен на Бете следователь, а не целое подразделение. Бета не очень-то… дружественна… к Корпусу, так что мы должны обойтись без большого вторжения. Местное отделение снабдит вас всеми людьми, какие вам понадобятся.
– При всем уважении, мне лучше работается с моими собственными людьми.
– Уверен в этом. Но так не получится.
Бестер пожал плечами.
– Если так сложилось… Когда я отбываю?
– У вас есть два часа.
Всю дорогу домой, и даже собираясь, он бунтовал против такого произвола, рассматривая перспективу. Они хотели, чтобы он был один, далеко от своих отрядов. Если бы его просто послали в Колонию Бета, он бы рассматривал это как развлечение, что-то, на время уводящее его с Марса, – и от черного корабля. Но так… что ж, он, должно быть, просчитался. В конце концов, он, должно быть, зашел слишком далеко.
Он пожалел, на минуту, что отложил назначение, которое планировал. Правда, он хотел выбрать
