— Он бы не посмел, если бы она не завлекала его! — возразила старуха.
— О господи, нашли простачка! — возмутилась мама. — Вы еще, чего доброго, Сара, скажете, что крошка Тереза лишила его невинности! Вот бедняга парень!
В тот же вечер мама пошла к Терезе и отчитала ее отца за то, что он хотел выгнать дочь из дому, да так отчитала, что тому стало стыдно. Вернувшись домой, она сказала Робу и Дженни Ли:
— У женщин совсем не райская жизнь в этом мире. Поймите это вы оба, особенно ты, Роб. Никогда не покушайся на женскую честь, сын! А уж если совершишь нечаянно грех, будь мужественным и бери ответственность на себя. Куда теперь деться бедной маленькой Терезе? Мальчишка побаловался и бросил ее — мучайся, мол, одна. И никто помочь ей не хочет, даже бог и тот не внемлет.
Джо попыхивал своей пахучей трубкой и пристально глядел на сына.
— Роб, на всем божьем свете нет человека лучше, чем наша мама, ты это сам знаешь. И мама — женщина. Так вот, если ты завтра или когда-нибудь вздумаешь обидеть женщину, потому что у мужчин больше прав, вспомни о своей маме. Женщины… женщины… женщины… Господи спаси и помилуй!
А они — Роб и сестра — только кивали…
Айда Мэй села в сторонку и опять заплакала, глаза ее были полны страха. Нет, никогда он не заставит Айду Мэй страдать из-за него. Никогда, никогда! Он притянул ее к себе и сказал каким-то чужим, хриплым голосом:
— Ничего не случится, Айда Мэй! Ничего не случится! Мы же рано или поздно поженимся. А если даже что-нибудь случится, тогда мы это сделаем раньше, а не позже.
— Но мы ведь еще так молоды, Роб! — возразила она.
Айда Мэй словно читала его мысли. Он тоже подумал, что они еще слишком молоды, чтобы помышлять о детях. Ведь он мечтает о колледже, о том, чтобы стать адвокатом. Роб принужденно засмеялся.
— Мы достаточно взрослые, чтобы отдавать себе отчет в своих поступках — сказал он. — Если мы настолько взрослые, чтобы завести ребенка, то уж будем настолько взрослыми, чтобы создать семью!
Роб старался найти какие-то слова, чтобы успокоить ее. Сегодня она была такой милой, такой прелестной, просто необыкновенной! Ему не хотелось, чтобы счастливый день в лесу Янгблада так печально кончился. Он мучительно размышлял, как бы ее утешить. Но в мозгу вертелась только одна фраза, и только ее он и мог выговорить:
— Я люблю тебя, радость моя, ты же знаешь, что я тебя люблю!
А девушка именно это и хотела слышать, хотела, чтобы он повторял это без конца, потому что она всем сердцем любила Роба.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Когда Роб на следующий день пришел на работу, все товарищи начали подтрунивать над его головной болью. Элмо сказал:
— Наш Янгблад, наверно, побывал у самого лучшего врача в городе. Посмотреть на него сегодня, так он здоров как бык!
— Знаем мы этого врача! Он лечит от всех болезней, правда, Янгблад? — ухмыльнулся Эллис. — Ты такой довольный, как обезьяна, когда она грызет земляные орешки.
Примерно через час Роба вызвали к управляющему. Он сразу вспомнил, что недавно вечером на улице Оскар Джефферсон предупреждал его. Наверно, мистер Бьюсси собирается его уволить. Иначе зачем бы он стал вызывать к себе? Роб вошел в кабинет и выжидательно остановился. Управляющий, одетый очень небрежно, сидел за письменным столом, уткнув нос в бумаги. Он даже не поднял головы, хотя знал отлично, что Янгблад здесь. Роб это понял. Только спустя несколько минут мистер Бьюсси глянул на Роба, но тут же снова занялся своими бумагами, затем протянул руку к телефонной трубке. Роб вспыхнул от гнева, страх мгновенно исчез. Он сел на стул. К дьяволу мистера Бьюсси! Раз болят ноги, он будет сидеть.
Прошло еще довольно много времени, пока белый посмотрел на Роба опять, но посмотрел так, будто не знал, кто это и зачем пришел. Он хотел взглядом заставить Роба встать, но Роб даже не шевельнулся.
Наконец мистер Бьюсси заговорил:
— Подойди сюда, Янгблад! Я не хочу кричать, чтобы все нас слышали.
Роб поднялся, шагнул к управляющему и застыл в ожидании — высокий, злой, опасный.
— Доволен ты своей работой, Янгблад?
— Вполне, мистер Бьюсси.
— Есть у тебя какие-нибудь жалобы?
Робу хотелось ответить, что у него миллион жалоб, но он вспомнил замечание Эллиса о том, что в одиночку бесполезно жаловаться: выгонят—и все. Что в этом толку? Через пятнадцать минут какой-нибудь бедняк негр с радостью займет его место.
— Нет, сэр, — сказал Роб.
— Ты не лжешь, малый? — Нет, сэр.
— Говорят, что в нашем городе появился неизвестный негр, который разъезжает повсюду в новеньком паккарде. Ты знаешь что-нибудь о нем?
— Нет, сэр.
— А другие говорят, что это не негр, а высокая, красивая негритянка, — все толкуют по-разному. Ты в самом деле не знаешь и не слышал ничего?
Чего этот крэкер добивается? Какой-то негр, автомобиль…
— Нет, сэр, я ничего не знаю. Первый раз слышу.
— По-моему, это кто-то из профсоюзных вымогателей. А ты как думаешь?
— Знать ничего не знаю, мистер Бьюсси.
— Вот-вот, самое лучшее тебе и не знать ничего! Если цветной человек не хочет попасть в беду, он должен держаться подальше от таких дел. Эти профсоюзные вымогатели, болтающие о социальном равенстве и дружбе с белыми женщинами, опаснее всего для цветного человека, особенно в Джорджии!
Роб промолчал. Он был зол и боялся выдать свой гнев.
— Но я слышал кое-что и похуже, — продолжал управляющий. — Слышал, что ты тоже собираешься вступить в профсоюз.
Роб смотрел в упор на белого и даже бровью не повел:
— Да что вы?
— Да, да, так мне сказали. Дело твое, Янгблад, но пойми, что ничего путного из этого не выйдет, только деньги у тебя вытянут. — Он стукнул по столу большим красным кулаком. — Чтобы получить у нас место или сохранить его за собой, ты не должен был никому платить ни цента, ни даже полцента! А профсоюз — это просто грабеж средь бела дня, и он тебе не нужен! И как бы за него ни распиналось НИБТ,[29] я у себя никакого профсоюза не потерплю!
Роб невозмутимо глядел на мистера Бьюсси. Он еле удерживался от смеха.
— Никакого профсоюза в нашей гостинице не будет, Янгблад. Категорически заявляю. Выкинь из головы всякие нью-йоркские бредни. Можешь передать всем. А если мы поймаем этого неизвестного негра, то так его отделаем, что он до самой смерти будет вспоминать Кроссроудз в Джорджии. Ты меня понял, Янгблад?
— Да, мистер Бьюсси.
Вечером, когда после работы все собрались в раздевалке, Роб рассказал об этом товарищам. Лица их помрачнели.
— Странно, что он тебя выбрал. Почему ему надо было все это говорить тебе, Янгблад? Ты же здесь самый младший! — сказал Эллис Джорден. Коридорные озадаченно переглянулись.
— А я откуда знаю! — отозвался Янгблад.
— Значит, надо быть осторожнее, — изрек Вилл Тернер. — Бросим на время эту профсоюзную
