— Матч окончился! — закричала миссис Оукли. — Давайте теперь веселиться! Роберт Ли, заставь их прекратить спор!
Да, матч окончился, и Янгблад думал о том, как сейчас торжествуют все негры Джорджии, а может быть, и всей Америки. Ему хотелось бежать из гостиницы к своим, на Гарлем-авеню, но он должен был оставаться здесь до конца. Он чувствовал, что это сборище белых ненавидит негров, а избыток виски еще подогревает эту ненависть: некоторые гости, пьяные вдрызг, глядели на него так, точно перед ними стоял сам Джо Луис.
— Вот вы бились об заклад, что черномазый побьет белого. А ведь теперь, если быстро не найдут какого-нибудь белого, который мог бы поколотит» черномазую скотину Луиса, вся их порода поднимет голову. Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы черномазые брали верх над белыми!
— Плати пятьдесят долларов — и точка. Больше мне ничего от тебя не надо.
Высокий брюнет отсчитал пять десятидолларовых бумажек человеку, которого звали Джил. Он сердито оглядел дымную комнату, и его темные глаза остановились на Янгбладе.
— Ступай сюда, малый!
Янгблад весь напрягся и замер, притворившись, будто не слышит.
— Эй, ты, малый, подойди! Слышишь, черт?
— Нэд, оставь его в покое!
— Малый, разве ты не слышишь, что тебя зовет белый человек? — закричал другой крэкер, еле ворочая языком.
— Вот вам и результат! — сказал гость, проигравший пари. — Этот мальчишка уже вышел из повиновения, и только потому, что Джо Луис победил. Эй, ты, дьяволенок, ступай сюда сию минуту! Пока еще ты обслуживаешь нас, верно? У вас всегда так на вечерах, Роберт Ли Оукли?
Вдруг с улицы послышался рев сирены. По Оглеторп-стрит в сторону Гарлем-авеню пронеслась полицейская машина.
— Подойди, Янг… Янгблад. Спроси джентльмена, что он желает!
Янгблад подошел к хозяину, стиснув кулаки так, что пальцы заломило.
— Что вам угодно, мистер Оукли?
— Этот джентльмен зовет тебя. Вероятно, он желает еще льда или виски.
Янгблад повернулся лицом к брюнету, и оба в упор посмотрели друг на друга. В комнате нависла тишина. Кто-то из пьянчуг тревожно закашлялся.
— Как тебе, малый, понравился этот матч?
— Вам угодно, сэр, еще содовой? Или, может быть, принести льду?
— Да пропади ты пропадом, не хочу я содовой! Я хочу, чтобы ты ответил на мой вопрос.
— На какой вопрос?
— Как тебе понравился матч? Ты слышал, что я спросил?
— Очень понравился.
— А разве не жаль тебе, что черномазый победил белого человека?
Холодный пот прошиб Роба. Он глядел только на говорившего, но ему казалось, что он видит сейчас всех.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — ответил он белому. — Мне показалось, что вы имели в виду матч между Луисом и Костелли.
— Вот именно, малый. Я спрашиваю, тебе не жаль, когда белого человека бьют?
Янгблад почувствовал, что в затылке у него бешено застучало.
— Оставьте его в покое, Нэд! Вы потеряли свои пятьдесят долларов в честной игре, — сказала миссис Оукли. — Черт возьми, начнем же наконец веселиться!
— Итак, малый, тебе не жаль, что белый человек побит?
— Нет, сэр, я не знаю, какого цвета кожа у Костелли. А Джо Луис — мой любимый боксер.
— И мой. Джо Луис — коричневый бомбардир — ик-ик-ик! А ты похож на него как две капли воды. Изз-звиняюсь, я пьян…
Роб не спускал глаз с крэкера. А тот поднялся на ноги, подошел к нему и прямо впился в него взглядом. На Роба пахнуло виски.
— Хочешь доказать, что ты умный? А Нэда Лампкина выставить дурнем, да? Вот я стукну тебя сейчас по заду!
Роб промолчал.
— Хочешь, стукну по заду? — Отвяжитесь вы от парня!
— Стукни, Нэд, стукни его, проклятого! — завизжала рыжая женщина. Научи его, как себя вести!
— Хочешь, зажму тебя между колен и отстегаю прямо по заду?
— Заставь его снять штаны! — вопила рыжая.
— Нет, сэр, мне кажется, это неприлично, — проговорил Роб.
У белого дрогнули колени.
— Знаешь, что надо с тобой сделать? Поставить тебя раком, чтобы каждый подошел и стукнул по черной заднице! Вот что!
— Давайте, давайте, Нэд! Погодите, я только надену свои туфли на каблучках! Эй, кто видел мои туфли?
— Нет, сэр, вы заблуждаетесь. Никто сегодня не посмеет ударить Роба Янгблада!
— Наподдай ему, Нэд! Этот черномазый весь вечер на меня глаза пялит!
Пьяный бросился на Янгблада. Тот ловко увернулся от удара. Потом он нашел хозяина и сказал:
— Мистер Оукли, мне придется уйти. Уплатить можете сейчас или завтра, как вам угодно. Мне все равно.
Хриплый голос подвыпившей хозяйки перекрыл все голоса в комнате:
— Убирайтесь к черту отсюда, Нэд Лампкин! Вы всегда стараетесь испортить всем удовольствие. Убирайтесь к дьяволу! И не смейте больше сюда приходить!
Нэд Лампкин выпрямился и нетвердыми шагами приблизился снова к Янгбладу.
— Что с вами, Сузи Мэй? Я-то хотел пошутить, развлечь компанию.
— Убирайтесь отсюда!
Роб поспешил отойти в сторону. А Нэд не отставал от миссис Оукли:
— Что это с вами, Сузи Мэй? У вас прямо страсть к черномазым!
Миссис Оукли влепила ему здоровую пощечину, и треск раздался такой, будто лопнул надутый воздухом бумажный мешок. Ошеломленный гость повалился на диван.
— Проклятая шлюха, так и тянется к черномазым!
Миссис Оукли резко повернулась к мужу.
— Роберт Оукли, долго ты будешь терпеть, как этот пьянчуга оскорбляет твою жену? Дай ему под зад коленом и выкинь отсюда!
Янгблад наблюдал эту сцену, как завороженный, почти забыв об угрожавшей ему самому опасности. И чуть не расхохотался, когда пьяный мистер Оукли подтащил пьяного Нэда Лампкина к двери, предупредительно открытой кем-то, и вытолкнул гостя в коридор, а тот плашмя повалился на пол, после чего мистер Оукли с силой захлопнул дверь.
Наблюдая из угла за белыми господами, за этими богатыми белыми господами, Роб вдруг сунул руку в карман и рассеянно вытащил профсоюзный бланк, который вернул ему Билл Бринсон. Роб поглядел на него и, к удивлению своему, увидел на нем три подписи, в том числе и Бринсона.
Мистер Оукли направился было к жене, но передумал и подошел к Янгбладу, а тот стоял, широко улыбаясь, словно сыграл с белыми какую-то замечательную шутку и теперь радовался этому.
— Вот что, малый, — сказал мистер Оукли нарочито громко, чтобы все слышали. — В следующий раз не будь таким дерзким, когда прислуживаешь белым, и пусть тебе не задурманивает голову этот проклятый Джо Луис.
Янгблад посмотрел на хозяина, и опять чувство юмора чуть его не подвело. Ему пришлось сделать большое усилие, чтобы сохранить серьезный вид. Джо Луис — Билл Бринсон — Джо Луис… Роб ушел в буфетную. А веселье продолжалось. Время от времени Роб заходил в гостиную, приносил лед и содовую,
