Белый задрал голову и пристально посмотрел на Джо, стараясь разгадать его мысли.
— Ты меня прекрасно понимаешь. Я хочу сказать, что важничать мы тебе не позволим. Ясно?
— Да, мистер Мак. Вполне ясно, сэр.
Белый так и сверлил его взглядом — в ответе Джо Янгблада ему чудился какой-то скрытый смысл.
— Ладно, малый, — сказал он наконец. — Приступай к работе. Что делать — ты сам знаешь.
— Да, сэр, — Джо и мысли не допускал, что какой-то плюгавый старикашка может испортить ему настроение.
Тем не менее всю неделю, изо дня в день, мистер Мак донимал его разными придирками, а Джо отвечал на все с неизменной улыбкой: «Да, сэр» и «Нет, сэр», ставя этим мистера Мака в довольно глупое положение. Дошло до того, что мистер Мак уже не мог спокойно видеть эту улыбку и все же продолжал, дурья голова, придираться. Но Джо твердо внушил себе, что он должен держаться за эту работу. Только дома, по вечерам, Джо становился самим собой, и они с Лори Ли вели себя словно молодая влюбленная пара.
Быстро промелькнула первая неделя на заводе, и не успел Джо оглянуться, как наступила суббота. И вот он уже стоит в знакомой негритянской очереди в кассу, а солнце жалит из-за крыши соседнего дома так, точно злится на него за что-то. Но Джо и внимания на него не обращает — он весь ушел в думы о своей семье: о Лори, о Дженни Ли, о Робе, о том, что хорошо бы сделать им подарки и обрадовать их.
Шагайте, дети, вместе, вам уставать нельзя!
Вот бы купить Лори новое праздничное платье, а Дженни Ли — туфли, и мальчику тоже какую-нибудь вещицу. А для дома — граммофон, чтобы всем было весело. Ну и глупости же лезут в голову, просто потеха! Разве хватит его получки на такие вещи? Спасибо еще, если он сможет заплатить за квартиру и, в лучшем случае, купить Лори хорошенький носовой платок.
Очередь медленно продвигалась к кассе. Впереди Джо стоял Джек Линвуд.
— Денек сегодня на радость! — сказал он, поворачиваясь к Джо.
— Кому, думаешь, на радость? — спросил Джо.
— Народу, кому же!
— О, народ — это великая сила! — рассмеялся Джо. — И когда-нибудь он победит.
— В конце-то концов победит непременно, — подтвердил Джек.
— Черт возьми, надеюсь, не так уже долго осталось нам ждать.
— Мы победим, когда зайдет луна и воссияет солнце…
— Но солнце никогда не воссияет, если мы не поможем ему. Ведь это же бессовестно — во всем надеяться на бога. У него и так хлопот достаточно!
— Ох, придержи язык, Джо Янгблад! — Джек огляделся по сторонам и засмеялся.
— А что, разве не так? — стоял на своем Джо. — И святое писание то же самое говорит. Оно говорит: господь помогает тем, кто сам себе помогает. Так вот, нам будет стыдно, если мы не сплотимся и не поможем себе сами.
— Вот это правильно!
— А если правильно, почему же тогда я не видел тебя вчера вечером на сходке Ассоциации содействия прогрессу цветного населения?
— Не смог, брат, хотел пойти, да не смог, — на лице Джека появилась виноватая улыбка.
— Ну, раз все-таки хотел, то я согласен записать тебя в члены, как только получишь у кассира деньги. Только ты смотри не удирай от меня.
— Помилуй, Джо, ты же меня знаешь!
— В том-то и дело, что знаю! — расхохотался Джо.
И вот он уже перед кассиром мистером Маком, своим начальником, и слышит:
— А, Джо, здорово!
— Добрый день, мистер Мак. Оба улыбаются.
— Давненько не видали мы тебя в этой очереди. Небось рад, что опять здесь, а?
— Еще бы, сэр! — И, видя, как осклабился кассир, Джо вдруг вспомнил другую очередь, и другую субботу, и мистера Мака, и себя самого, и сразу солнце, сияющее из-за высоких некрасивых заводских корпусов, начинает казаться ему огненной печью. Джо силится сохранить улыбку, но она как-то сама сползает с лица. А мистер Мак отсчитывает ему деньги и по-прежнему улыбается.
— Молодец! — говорит он. — Вел себя всю неделю, как полагается. — Он просовывает деньги в окошко кассы, и Джо мгновенно соображает, что опять случилось то, чего он так боялся: вся его получка состоит из мелких монет — по пять, десять и двадцать пять центов. Так ему ни разу не платили после той памятной субботы.
Можно и не пересчитывать — и без того понятно! Но все произошло так быстро и так потрясло его своей внезапностью, что Джо не успел сказать себе: «Стоп, не делай этого!» Мистер Мак уже давным- давно не пытался надувать его. Всю неделю Джо твердил себе, что должен любой ценой удержаться на работе, а вот теперь, черт возьми, вспомнил об этом, и о Лори, и о детях слишком поздно. Дрожащими пальцами он пересчитывал деньги и уже не в силах был остановиться.
— Чего застрял, Джо? Будь же благоразумным, иди, куда тебе надо. Мне некогда.
Итак, мистер Мак давал ему возможность достойно ретироваться; но Джо отверг ее и продолжал считать свои деньги. Лицо мистера Мака с каждой секундой становилось багровее.
Достаточно было посчитать один раз, чтоб убедиться: мистер Мак недодал ему полтора доллара!
— Мистер Мак, отдайте мне мои деньги! — Джо так разозлился, что не подумал о том, какая ему грозит беда; на лице его появилась та самая опасная улыбка.
— Если ты, черномазый, не уйдешь сию же минуту, тебя вынесут отсюда мертвым, черная задница!
— Мистер Мак, я не позволю ни вам и никому на свете отнимать у меня то, что я заработал тяжелым трудом!
Джо вспомнил о револьвере мистера Мака, когда увидел, что белый сует руку под полку. Рука сразу же вынырнула и метнулась вверх, сжимая револьвер, сверкающий, как сосновые иголки, и в этот миг Джо понял: жребий брошен. С быстротою молнии он размахнулся и так двинул белого кулаком в висок, что тот повалился набок и револьвер отлетел далеко в сторону. Джо слышал, как стукнулась голова Мака о цементный пол кассы, и сразу словно вспыхнул пожар. Кто-то крикнул: «Джо, в чем дело?» Наверно, это Джек Линвуд. Джо повернулся и побежал, оставив на стойке свои деньги. Но не отбежал он и пяти шагов, как из окошка кассы «для белых» заговорил револьвер — раз, раз! И с продырявленной в двух местах спиной Джо грохнулся ничком на землю на глазах у всех — белых и негров. Все произошло так внезапно, что никто не успел не только двинуться или вмешаться, но даже крикнуть. Джек Линвуд опустился на колени, осторожно повернул Джо и заглянул в его добрые темные глаза.
Из окошка кассы для белых истошным голосом вопил Лэм Дэйвис, все еще сжимая в руке револьвер:
— Я должен был, я должен был стрелять! В порядке самозащиты! Он взбесился. Он убил Мака, он и меня убил бы!
Из очереди выбежал Рэй Моррисон.
— Господи боже, Джо Янгблад!
Другие негры тоже бросили свою очередь и столпились вокруг раненого.
— Эй, вы, тащите его отсюда! — орал Лэм Дэйвис, размахивая огромным револьвером. — А ну, тащите живей!
Рэй перевел взгляд с Джо на Дэйвиса. И все негры с яростью уставились на белого, словно готовы были растерзать его. Тем временем несколько белых уже вошли в негритянскую кассу и вывели оттуда мистера Мака.
— Расходитесь, черномазые, по домам! Закрываем вашу кассу. Получите деньги как-нибудь на будущей неделе. Марш отсюда все до единого!
— Он дышит! Он еще дышит! — воскликнул Рэй Моррисон.
Негры вынесли Джо за ворота и послали за машиной. Кто-то побежал предупредить Лори. Как только подошла машина, Джо уложили в нее и повезли в городскую больницу. Но там отказались его принять.
