любой белый, становясь на нашу сторону, очень серьезно рискует. Заедем к доктору Блэкстону. Попытка не пытка. Сверните на Чеснат-стрит!
Дверь ему открыл сам доктор Блэкстон.
— Что вам нужно, Джемисон? — спросил он. — Войдите в дом!
Это был грузный квадратный человек с мучнисто-бледной физиономией и почти голым черепом. Оба врача остановились лицом к лицу в прихожей.
— К вам просьба, доктор Блэкстон. Одолжите мне ваш рентгеновский аппарат.
Доктор отрицательно замотал головой. — Я его никогда никому не давал, Джемисон, и дать не могу.
— Но, доктор Блэкстон, человек умирает. Совершенно необходимо сделать просвечивание.
— Кто это умирает? Как фамилия больного? — Свет висячей электрической лампочки отражался на лысине Блэкстона.
— Джо Янгблад. — И доктор Джемисон тут же пожалел, что это имя сорвалось у него с языка. Но усталость и отчаяние лишили его обычной осмотрительности— он был точно пьяный.
— Я так и подумал, — сказал Блэкстон. — Нет, уважаемый! Если бы я даже и согласился дать вам свой аппарат, то, во всяком случае, не для него.
Доктор Джемисон посмотрел в светло-карие глаза Блэкстона. Он был утомлен, расстроен неудачей и ужасно сердит. Сердит на себя за то, что выдал Джо, сердит на своего коллегу.
— Но почему, доктор Блэкстон, почему? Ведь это же человек, жизнь которого в опасности, а вы врач!
— Джемисон, если вы сейчас уйдете, я готов забыть про этот разговор, — сказал Блэкстон. — Вы здесь не были, и я вас не видел. Это только потому, что мне нравится ваша смелость! — На лице и на лысине доктора Блэкстона поблескивали капельки пота.
— А рентген?
— Нет! — закричал Блэкстон. — Уходите! Уходите отсюда! И благодарите бога, что я не сообщу о вас куда следует, а то вы лишитесь права на практику в Джорджии.
Доктор Джемисон ушел с горьким чувством в душе — ведь Блэкстон считался наиболее отзывчивым из всех белых врачей в городе, особенно когда дело касалось негров. Все же он побывал еще у двух белых врачей, но получил отказ. Садясь в четвертый раз в машину, он подумал, что пора возвращаться к больному, хотя бы и без аппарата.
— Может быть, его уже нет в живых, а я тут мечусь в темноте, как дурак, стараясь разжалобить этих южных медиков!
Ричарду Майлзу представилось спокойное лицо Джо с такими хорошими темными глазами, и собственное бессилие что-либо сделать сейчас показалось ему невыносимым. Вдруг, уже в полном отчаянии, он вспомнил про доктора Райли.
— Минуточку, я знаю одного человека. Попытаем счастье еще разок!
Машина проползла без огней через западную часть города к университету и остановилась возле домика, в котором жил Райли.
— Вот так сюрприз! — воскликнул долговязый доктор Райли, вежливо приглашая Майлза и Джемисона в комнату. Не дожидаясь приглашения сесть, Ричард сказал:
— Я, пожалуй, приступлю прямо к делу, доктор Райли. Ведь вы, наверно, догадываетесь, что мы к вам не в гости.
Розовощекий Райли кашлянул и испуганно улыбнулся. Ричард продолжал:
— Нам нужен ваш переносный рентгеновский аппарат, чтобы спасти человеку жизнь. Этот человек — Джо Янгблад. Он отец того одаренного юноши, который, по вашему мнению, далеко пойдет. Вы, кажется, знакомы с доктором Джемисоном. — Ричард кивнул на своего спутника.
— Да, да, конечно. Прошу вас, джентльмены, присесть.
Сейчас Ричарду еще больше, чем в день знакомства, бросилось в глаза сходство Райли с молодым Линкольном. Только в его гарвардской речи чувствовался мягкий, изысканный акцент южанина.
— Благодарю вас, доктор, но мы очень спешим, — сказал Ричард. — Нам бы только получить аппарат и поскорее вернуться обратно. Ведь он на волосок от смерти.
— Видите ли, профессор, я поставил себе за правило никогда никому этот аппарат не давать. Я не могу: ведь он не мой собственный, а принадлежит университету. — Белый явно нервничал; его некрасивое, но симпатичное лицо с большими голубыми глазами выражало тревогу.
— Вот и хорошо, доктор, — спокойно сказал Ричард, — мы понимаем. Вы поедете с нами вместе и проделаете все сами. Так или иначе, доктору Джемисону нужна помощь другого врача.
Доктор Райли оглядел комнату так, словно ожидал увидеть здесь еще кого-то, потом подошел к столу и взял трубку, но не закурил.
— Никак не могу, профессор. Я крайне занят. Мне предстоит завтра выступать в Атланте; я как раз готовил речь, когда вы пришли. — Его широкий лоб покрылся потом. Казалось, голова у него пухнет от яростного раздумья.
Ричард присел было, но тут же поднялся.
— Речь идет о жизни человека, доктор. Чертовски хорошего человека. Вы мне про выступление в Атланте не рассказывайте! Я и сам собирался там выступить. Ваш долг поехать с нами. Медицинская профессия требует присяги. И каждый врач ее дает.
— Вам известна моя позиция в расовом вопросе, профессор. Я с вами во всем безоговорочно согласен. Дело не в этом!
— Нет, именно в этом, доктор! И я хочу, чтобы вы поняли свою вину. Джо был линчеван вашими соплеменниками, и теперь ваш долг поехать в Рокингем-куотерс.
Райли вытаращил на Ричарда свои голубые глаза. В его негромком голосе появились сердитые нотки:
— И все-таки я не могу этого сделать. Это невозможно. Я лишусь места в университете. — Его охватило раздражение, свойственное белым, когда им противоречат, и он старался это скрыть.
— Вы лишитесь места! А Джо Янгблад лишится жизни! А что, вы думаете, будет с доктором Джемисоном? Он может лишиться права на врачебную практику! — Ричард понимал, что это запрещеный удар ниже пояса, но перед ним неотступно стояло доброе, спокойное лицо Джо. Если у Родерика Райли есть какое-нибудь слабое место, он должен его нащупать. — Между прочим, — сказал он, поворачиваясь к своему спутнику, — да будет вам известно, Джемисон, что доктор Райли не какой-нибудь заурядный белый. Нет! Его отец был знаменитым христианским миссионером, а сам он еще более просвещенный и смелый человек, чем его отец.
Доктор Райли плотнее завернулся в свою домашнюю куртку и сердито шагнул к двери.
— Слушайте, Майлз, я не желаю больше терпеть ваши оскорбления. Ей-богу, я не позволю собой командовать!
Но Ричард, не двигаясь с места, заговорил еще громче.
— Только подумать, доктор Джемисон, что этот человек собирается произнести завтра смелую, умную речь на конференции по межрасовому сотрудничеству. Он будет выступать в негритянской церкви по вопросу о том, как улучшить отношения между белыми и неграми. Вот бы мне съездить в Атланту, выступить там и прогнать его с трибуны!
Доктор Райли повернулся. Лицо его стало пунцовым. Он поглядел сперва на Джемисона, потом на Майлза.
— Это нечестно с вашей стороны, Майлз. Вы знаете, что случится, если я…
— Да, знаю. Пусть это нечестно с моей стороны, но те белые тоже поступили нечестно с Джо. Вы не так нужны в Атланте завтра, как нужны сегодня в Кроссроудзе.
— Но, черт возьми, Майлз, я…
— Райли, вы разумный человек с благородной душой. Сейчас поставлена на карту не только жизнь Джо Янгблада, но и ваша совесть. Вы ведь не такой, как вся эта городская чернь. Я знаю, вы не такой! И я требую, чтобы вы подчинились велению вашей совести.
Доктор Райли посмотрел на Джемисона и на Ричарда.
— Ладно, забирайте аппарат!
