— Спасибо, доктор, но и вы нужны нам, не только аппарат!
— Понимаю, — еле слышно произнес Райли.
— Я знал, доктор, что вы согласитесь, — сказал Ричард, облегченно вздохнув.
Проехав через весь темный, пустынный город и добравшись до Рокингема, врачи поспешили к больному. Осмотрев его, они вышли в кухню и доктор Джемисон сказал, обращаясь ко всем:
— Джо необходимо перелить кровь, большое количество крови. Я прошу вас найти желающих дать ему свою кровь. Это нужно срочно.
Все торопливо разошлись, а доктор с помощью Дженни Ли начал готовиться к проверке группы крови и к переливанию. Разложили на столе инструменты, передвинули койку из другого конца комнаты вплотную к кровати Джо.
Вскоре выстроилась очередь доноров. Ричард Майлз стоял первым. У него оказалась та же группа крови, что у Джо, как и еще у троих из двадцати человек.
Около часа ночи в глазах Джо засветилась жизнь, он оглядел комнату и сделал попытку шевельнуться, узнал Дженни Ли, улыбнулся ей и взглядом спросил: «Где мама и Роб?» В эту минуту вошла Лори и, увидев, что глаза Джо повеселели и он порывается заговорить, она вдруг загорелась страстной надеждой. Нет, не плакать надо сейчас, нет!.. Лори видела, что он борется, чувствовала это так, словно сама была на его месте. И вдруг — опять слепой взгляд, глаза тускнеют, сознание меркнет…
Роб наблюдал, как слабеет с каждой минутой большой и сильный мужчина, и этот мужчина был его отец, был его друг и больше того — он был Человек, он был Джо Янгблад! Роб чувствовал, что бессилен помочь ему: ни он, ни Дженни Ли, ни мама не могут даже дать отцу кровь, и это еще усугубляло его душевную боль.
Всю ночь приходили люди, они казались Робу братьями и сестрами, особенно те, кто работал с ним вместе, — Эллис, Бру. Даже Элмо вдруг стал ему родным.
Врачи, сделав рентгеновский снимок, обнаружили пули и очаги кровоизлияний и начали подготовку к операции. Доктор Джемисон велел Дженни Ли пойти отдохнуть, но та наотрез отказалась. Она держала лампу, когда требовалось посветить, подавала во время операции все, что ей приказывали, хотя были минуты, когда она ничего не видела из-за слез, и все-таки не уходила от постели. Врачи трудились с отчаянным упорством. В комнате — духота, ни малейшего ветерка, запах лекарств, мухи, комары, светляки… А они копаются у папы внутри, и кровь, кровь, кровь, алая кровь повсюду, кровь ее папы, — неужели он выживет после такой потери крови?! Папа, папочка! Доктора обливаются потом, как рабочие. Неужели он выживет? О господи, господи! Дженни Ли напряженно отдувается, чувствуя страшную горечь во рту… Как кружится голова… Но она должна выстоять… должна выстоять… Она не смеет покинуть его… И она проглатывает горькую желчь — она должна выстоять…
Оскар Джефферсон никак не мог заснуть. «Немыслимо спать в этакую дьявольскую жарищу!» — повторял он себе. Однако Джесси Белл спала, и из соседней комнаты доносился храп сыновей. С той минуты, как Оскар услышал в гостинице о несчастье Янгбладов, он не мог уже думать ни о чем другом. В мозгу теснились лица Джо Янгблада, Джима Коллинса, Маленького Джима, Роба Янгблада, мистера Мака. Весь день, стоя у плиты, он не переставал думать о Джо Янгбладе, а вокруг него все служащие без конца говорили о том, что, мол, черные обезьяны совсем от рук отбились, и Рой Бэйкер бросал на Оскара такие взгляды, будто он повинен во всем случившемся.
Такой жаркой ночи Оскар и не запомнит. Воздух в комнате спертый — тяжелый, кислый запах спальни; рядом с ним ровно дышит Джесси Белл, за стеной громко храпят сыновья. Оскар поминутно ворочается с боку на бок, ощущая в затылке тупую назойливую боль. Память о Маленьком Джиме мучает его совесть, образы Роба Янгблада, Джо Янгблада, сына Оскара и мистера Мака окружают со всех сторон.
Отец… Чарли Уилкокс… Плантация, погубившая мать и всю семью Килгроу. Вспомнился вечер, когда произошла драка с отцом и он побежал к неграм в Низину и мать Маленького Джима смазала его раны, накормила и положила спать вместе со своим сыном; в памяти всплыл ночной разговор с Джимом и оба Джима — Большой и Маленький — с ружьями наготове. Потом Оскар вспомнил, как несколько недель, тому назад встретил Джима на квартире учителя и как ребята из гостиницы боялись слово молвить при нем, потому что он белый. И Джим сказал ему, отведя его в сторону: «Оскар, они бы очень хотели тебе верить, ужасно хотели бы, но сейчас они еще не могут. Прежде докажи им, что у тебя добрые намерения. Убеди их в этом. Для них ты всего-навсего один из крэкеров. А вдруг ты подослан следить за ними?» Джим горестно улыбнулся Оскару. «Знаешь, какие они? Помнишь, я еще в детстве тебе говорил: если ты проявишь себя человеком по отношению к негру, он всячески постарается ответить тебе тем же, но все-таки ружье у него будет наготове!» Оскар встал с постели, босиком прошел в каморку, где спали сыновья, — и храп их показался ему особенно громким, — оттуда на крыльцо; зачерпнул из ведра ковшиком воду и жадно выпил. Холодная вода несколько освежила его; Оскар вернулся в комнату и снова лег, но заснуть никак не мог. Два выстрела в спину с очень близкой дистанции… Может быть, Джо Янгблада уже нет в живых. По радио вчера передали, что мистер Мак вне опасности — вот проклятый сукин сын! Мистер Мак и Джо, Джо и мистер Мак, белые и черные, черные и белые… Пускай ему не рассказывают басни о том, что случилось в очереди, — он-то знает правду, как если бы сам все видел собственными глазами! Ведь видел же он когда-то, как мистер Мак хотел обжулить Джо Янгблада! Оскар снова встал, оделся и вышел во двор. Посмотрел на небо — яркая полная луна уже уплывала к горизонту. Интересно, который час? Он белый человек и вовсе не обязан беспокоиться о цветных. Он, Оскар Джефферсон, белый, а Янгблады чернокожие; зато мистер Мак и мистер Лэм белые, такие же, как он. Вчера вечером, когда стемнело, люди с ружьями, винтовками и толстыми дубинками пришли звать его с собой. Ему кричали: «Пойдем с нами, Оскар, проучим хорошенько кое-кого из черномазых!» А потом: «Ишь какой защитник негров нашелся!» Но Оскар не пошел. Он стоял в палисаднике и смотрел вслед этим людям, уходившим, словно на пикник, со смехом и веселой болтовней. Оскар вспомнил тот далекий день в своей молодости, когда соседи так же звали его на облаву на негров, а он не пошел. Мать! Маленький Джим! То были такие же молодчики, как эти; и братья и отец находились вместе с ними… Уж и натворили они дел в ту ночь — уничтожили все семейство Килгроу, всех, кроме Маленького Джима… Оскар не сразу заметил, что два его сына выскользнули из дому и присоединились к веселой компании — он их увидел, когда они уже были далеко на дороге.
— Сонни, Джим, назад сию же минуту! — закричал он и, когда мальчики вернулись, предупредил: — Если вы сегодня хоть шаг сделаете из дому, клянусь, я убью вас!
А старший, Оскар, скромно стоявший возле изгороди, подошел к отцу и сказал:
— Я-то не пошел бы с ними, па. Мне и говорить об этом не надо. Зачем я стану ловить бедных негров? Они мне ничего плохого не сделали!
Оскар оглядел темный дворик и подумал, что скоро начнет светать. Пора идти, если решил. В Кроссроудзе стояла такая безмятежная тишина, что просто не верилось, будто здесь могло стрястись ужасное событие и назревает что-то еще более страшное. Такая тишина, что слышен был малейший шорох в курятнике. Ну, пора! Оскар выглянул из-за угла дома на улицу.
— Па, ты куда?
Оскар обернулся и в предрассветной мгле разглядел старшего сына, стоявшего в одних трусах. Этот мальчик всегда как-то больше льнул к отцу, чем остальные сыновья. В детстве, бывало, куда он, туда и маленький Оскар. Словом, папин сын. Только с ним отец и говорил откровенно.
— Не спится мне, сын. Пойду пройдусь.
— А можно мне с тобой?
— Ну зачем же? Я только пройдусь — и домой. Скоро приду обратно.
— И я с тобой, па!
Во мраке смутно белела фигура полуодетого семнадцатилетнего юноши. Оскар поглядел на сына и сказал:
— Ладно, тогда поскорей надевай штаны. — И какого дьявола парень проснулся? Плохо спит — отцовская черта. Он вообще копия отца, все это признают.
Они зашагали по пыльной дороге в сторону Рокингема. Оба молчали, но они и без слов понимали друг друга. Сын был ростом с отца и такой же широкоплечий, только потоньше в талии.
— Куда мы идем, па? — спросил он наконец.
