любым отношениям между мужчинами подтверждала, что мужчины должны всегда помнить
и подчеркивать свое отличие и от женщин, и от гомосексуалов», — пишет социолог Линн
Сегал36.
Индустриализация, культурные идеалы брака-дружбы и разграничение сфер, появление
современного гомосексуала — все это вместе породило пространство нашего переживания и
понимания близких отношений и эмоциональной жизни. Разделение этого пространства на
две взаимодополняющие гендеризованные области — это лишь часть истории нашего
гендеризованного общества.
334
Любовь и гендер
Разграничение сфер имело глубокое влияние и на наше понимание любви. Любовь, как и
дружба, имеет свою историю: ее значения и способы выражения стечением времени
меняются. «Страстная привязанность между молодыми людьми может существовать и
существует в любом обществе, — пишет историк Лоренс Стоун, — но социальная
приемлемость чувства чрезвычайно сильно варьируется в зависимости от времени, класса и
пространства, определяемых прежде всего культурными нормами и отношениями
собственности». Как и в случае с дружбой, в женщинах стали видеть экспертов в любви
(заметьте, что почти все рубрики с советами насчет любви и многих отношений пишутся
женщинами и для женщин), а попытки мужчин выражать любовь стали оценивать
«женскими» критериями. «Отчасти считается, что мужчины любят меньше, чем женщины,
потому что поведение мужчин измеряется по женской мерке», — считает социолог Франческа
Канчиан. Это привело к обесцениванию одного типа любви и его замене другим типом. «Его»
выражения любви включали сексуальную страсть, практические аспекты обеспечения и
защиты, гарантии материального выживания и взаимопомощи. «Её» способ любить включал
совместность переживаний, взаимную эмоциональную зависимость, заботу, выражаемую в
разговорах37.
Так было не всегда. Средневековые трубадуры XI—XIII вв. воспевали неувядающую страсть
как свойство любви и женщин, и мужчин. Но их романтическая любовь, кроме того, опи-
сывалась как социально опасная, таящая угрозу власти церкви, государству и семье. Поэтому
вплоть до XVI—XVII вв. «всякая наставительная книга, всякий медицинский трактат, всякая
молитва и проповедь... решительно отвергали и романтичную страсть, и сексуальное влечение
в качестве основания брака». К XVIII в. отношения смягчились, и людям советовали выбирать
супруга по любви, если, конечно, брак одобряли обе семьи, асами вступающие в брак были
равны по социальному
48
и экономическому статусу .
И уже к XIX в. любовь стала обычным делом при заключении брака, так что считалось
«нормальным и достойным всяческой похвалы, чтобы молодые мужчины и женщины страст-
но влюблялись, и, должно быть, что-то не так с теми, кому не доводится пережить этот
удивительный опыт в пору поздней юности или вначале взрослости». Но в руководствах XIX
в. по заключению браков любовь почти никогда не называется
335
в качестве причины для брака. Фактически она «представляется скорее продуктом брака,
нежели его предпосылкой». К концу столетия, однако, «любовь победила по всем статьям в
высших слоях среднего класса. С тех пор ее расценивают как важнейшую предпосылку
брака»39.
Любовь в нашем понимании, как основа брака, сексуальных отношений и семьи, —
относительно недавнее культурное явление. Но она не во всем мире служит основой брака
и/или сексуальности. В качестве основы для сексуальной деятельности любовь оказывается
